Я - Шарлотта Симмонс

Грег тем временем, все еще сидя с опущенной головой и прищуренными глазами, поднес руки к лицу, словно защищаясь от Камиллы, будто говоря: «Все… все… я понял… больше не буду», — но его снова сразил взрыв хохота. Зависть Эдама к этому болтуну стремительно перерастала в неприязнь, ну а от неприязни было уже рукой подать до злости и гнева. Баскетболисты — это же его тема! Трейшоун Диггс и компания — это его эксклюзивный источник для приколов и анекдотов. А этот сукин сын просто устроил тут грабеж средь бела дня! Вломился на его территорию! Действительно, слабой и едва ли не единственной компенсацией за огромное количество часов, попросту убитое на кураторскую работу с этими дебилами, было признание мутантами его статуса единственного крупного эксперта в делах университетского спорта и околоспортивной закулисной жизни. До сих пор у всех хватало такта не соваться на его поляну, и вдруг Грегу — именно сейчас, как раз в присутствии Шарлотты — приспичило урвать кусок его пирога и привлечь ее внимание нагло украденной с его, Эдама, грядки ботвой, которая к тому же, если хорошенько покопаться, может вообще оказаться липой. Надо будет поинтересоваться у Трейшоуна Диггса, было ли такое на самом деле, мстительно подумал Эдам.

Все, хватит, решил он, намереваясь перехватить инициативу, пока Грег еще не очухался от хохота и сопутствующего приступа самолюбования. «Главное — перетянуть на себя одеяло в разговоре, — сосредоточенно соображал Эдам, — а уж потом я сумею заткнуть ему глотку».

— Видишь ли, Грег, ты абсолютно прав… до некоторой степени. — «Спокойно, спокойно, главное — не выдать своих эмоций. Пусть Грег не знает, как я зол». — Но давай попробуем копнуть немного глубже. Разберемся на примере наших спортсменов в фундаментальном принципе разделения людей на крутых и некрутых. Одно то, что ты являешься звездой баскетбола, еще вовсе не гарантирует твоей крутизны. Вот вам пример. Знаете этого первокурсника, Вернона Конджерса? Он уже успел вытеснить Джоджо Йоханссена из стартовой пятерки. Можете взглянуть на него, когда наши будут играть на будущей неделе с Мэрилендом.

Мутанты никогда не опускались до того, чтобы становиться спортивными болельщиками… самим… однако кое-какие касающиеся спорта новости все же до них доходили.

— Подожди, я вроде видел Джоджо… — сказал Эдгар.

Эдам мгновенно пресек любые попытки упрекнуть его в некомпетентности.

— Я понял, о чем ты. Да, он играл в стартовой пятерке в прошлый раз. Просто Бастер, — назвать тренера по имени было верхом фамильярности, — выпускает его здесь, потому что ему не хочется начинать домашние матчи с командой, целиком состоящей из черных. Но Конджерс уже сейчас проводит на площадке вдвое больше времени, чем Джоджо, а на выезде Бастер вообще все время ставит Вернона в стартовую пятерку. — Периферическим зрением Эдам взглянул на Шарлотту: хорошо, теперь ее внимание поглощено им.

И он продолжил свои рассуждения, рассказав о том, как, по слухам, Чарльз Бускет доводит беднягу Конджерса до белого каления и как бедняга Конджерс безуспешно пытается отбиться.

— Так вот, к чему я это говорю: Конджерса-то никто не считает крутым, а почему? Да все из-за этого основополагающего принципа разделения людей на крутых и некрутых. Дело не в том, что он тупой, а в том…

Тут, естественно, влезла Камилла:

— А этот Конджерс случайно не черный?

Хор голосов:

— Ну, елки…

Камилла не унималась:

— Значит, мы опять вернулись к тому же самому?

— Да что ты мелешь, Камилла? Что тебе все мерещится? Бускет-то тоже черный! — сказал Эдам.

— Ах вот в чем разница! Значит, одному черному изводить другого можно?

Не желая попадаться на удочку Камиллы и вступать с ней в идиотские препирательства, Эдам рискнул повысить голос и проорать ей прямо в лицо: