Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Первый брак Кима можно считать фиктивным. Он сам называл его «политическим». Ким познакомился с Литци, австрийкой польского происхождения, в 1932 году в Вене, куда приехал по рекомендации французских коммунистов. В феврале 34-го они поженились, а в мае уехали в Лондон. Литци была членом Коммунистической партии Австрии, в то время нелегальной, и подвергалась преследованиям полиции. Только благодаря браку с Филби, получив британский паспорт и выехав из страны, Литци избежала ареста. Их брак оказался недолговечным. С отъездом Кима в Испанию в 1937 году пришел конец этому союзу.

В 1939 году, во время короткого отпуска в Лондоне, перед отбытием во Францию корреспондентом «Таймс», Ким познакомился с Айлин. Впоследствии она стала его женой и матерью всех пятерых детей.

Ким работал в Бейруте, когда получил известие о смерти жены. Айлин скончалась в Лондоне в 1957 году. Вскоре он женился на Элеоноре. Ей пришлось пережить его исчезновение из Бейрута в 1963 году. Элеонора дважды побывала у Кима в Москве, но в 1965 году они распрощались навсегда. В разрыве их отношений свою роль сыграла Мелинда. Элеонора уехала в Америку и там умерла в 1968 году.

Кто-то прилепил Киму ярлык соблазнителя Мелинды. Между тем ее брак с Дональдом распался еще в Америке, задолго до его отъезда в Москву. И все терялись в догадках, зачем она приехала сюда с детьми. Трое детей, повзрослев и переженившись, при первой возможности уехали обратно. Вернулась в Америку и Мелинда, когда Дональд был уже смертельно болен. Наш общий куратор рассказывал, что Маклин умер в одиночестве, при нем оставалась только верная домработница…

При всей своей терпимости к людям Ким не мог скрывать неприязни к некоторым из них. Так случилось с Еленой, его домработницей, с которой я познакомилась, когда переселилась к нему. Ким мне сразу сказал, что она не только ленивый, но и неприятный человек, что ему хотелось бы избавиться от нее, но сам он не может решиться на этот шаг. Предполагалось, что она должна у него работать три раза в неделю по два часа. Но и эти встречи он с трудом выносил и, как только Елена появлялась, уходил со мной из дома.

По-детски радуясь, Ким рассказывал, как ему удается избегать Елену. Например, он отправлял домработницу за зубной пастой «Хлородонт» (на самом деле его устраивала любая паста) в магазин «Лейпциг», который та обожала. Там всегда выстраивались огромные очереди, не обходилось и без помощи милиции, так как товары из ГДР пользовались большим спросом. (Я побывала в «Лейпциге» всего один раз и то ушла с пустыми руками.) Магазин находился на другом конце города, и таким хитроумным образом Ким избавлялся от нее на целый день. Или просто говорил, что работы в доме нет, и она не приходила, исправно получая свои деньги.

Перебирая как-то рубашки Кима, я увидела грязные воротнички и принялась их стирать. Елена застала меня за этим занятием и возмущенно стала уверять, что они чистые, а если и не совсем, то тому виной ее слабое зрение (—9).

— Почему же вы не носите очки? — поразилась я. Будучи близорукой, я понимала, что с таким зрением работать без очков все равно что с закрытыми глазами.

— Я не люблю очки и никогда их не ношу, — гордо заявила она, а затем добавила: — Две женщины в доме — это всегда неудобно.

Я решила, что представился удачный случай, и согласилась, сказав, что с этой минуты всю домашнюю работу беру на себя. Судя по ее недоуменному виду, она, наверное, считала, что покинуть этот дом должна я.

Ким страшно обрадовался такому повороту событий. Он поручил мне выплатить Елене трехмесячное пособие и сказать, чтобы ключ от квартиры она оставила в почтовом ящике, лишь бы с ней не встречаться, и тут же увел меня на прогулку. Домработница, в отличие от Кима, сожалела о расставании с ним. Она несколько раз звонила мне по телефону, предлагая свою помощь, от которой я отказывалась, так как следы ее «деятельности», вернее бездеятельности, мне пришлось буквально выскребать.

Этот эпизод свидетельствует о безграничном терпении Кима. Елена была вдовой бывшего сотрудника КГБ, и кто-то из коллег удружил Киму, порекомендовав ее. Вместе с тем Ким тепло вспоминал свою первую домработницу. Она закармливала его «огромными» завтраками, от которых ему пришлось отказаться, когда его талия стала принимать катастрофические размеры.