Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Прежде всего надо было убедить Каугилла, что это стоящая и осуществимая операция. Обвинения со стороны англичан должны были строиться главным образом на информации, полученной путем радиоперехвата, а Каугилл ревностно охранял ее даже от других английских спецорганизаций. Смысл моего предложения заключался в том, чтобы вручить соответствующий документ недружественному испанскому правительству в надежде, что оно доведет его содержание до сведения немцев. К моему величайшему облегчению, Каугилл отнесся к этому предложению благосклонно. Он понес шефу мой проект, в котором я изо всех сил старался скрыть источники нашей информации. Шеф одобрил проект. К счастью, связующим звеном между Министерством иностранных дел и СИС в то время был Питер Локсли, человек столь же энергичный, сколь и обаятельный. Он с энтузиазмом поддержал проект. Вскоре сэру Сэмюэлю Хору, тогдашнему английскому послу в Мадриде, направили указание выразить решительный протест генералу Франко. В подкрепление протеста посол должен был передать испанцам экземпляр моего меморандума.

Писать о сэре Сэмюэле приятные вещи трудно, но истина обязывает меня признать, что в данном случае он справился с поручением великолепно. Посол одел ответственных работников своего аппарата в парадную форму и повез их в полном составе к главе испанского государства. Что и кому сказал тогда Франко, пока неизвестно, но результаты превзошли все ожидания. В последующие два-три дня Мадрид и Берлин обменивались паническими радиограммами. При этом немцы срочно приняли всякого рода бесполезные чрезвычайные меры. Мы даже получили сообщение (к которому не отнеслись серьезно), что в германском посольстве в Мадриде чрезмерно задымили трубы. Окончательная победа пришла в форме категорического приказа из Берлина в Мадрид: «Операцию «Бодден» полностью прекратить». Мы же по-прежнему продолжали перехватывать и расшифровывать радиограммы, а это означало, что проведенная операция не скомпрометировала наш главный источник.

Ободренные успехом в Испании, мы начали аналогичную акцию против немцев в Португалии, но достигли незначительных результатов. В Испании у нас была совершенно определенная задача, ведь генерал Франко сам объявил себя союзником нашего врага. За редким исключением, его старшие чиновники горячо симпатизировали странам «оси». Поэтому мы могли быть уверены, что, где бы ни был нанесен удар, мы причиним ущерб нашим врагам. Министерство иностранных дел меньше обычного проявляло сдержанность и не опасалось погладить Франко против шерсти, если для этого были веские основания; что же касается разведки, то у СИС в Испании было так мало друзей, что не приходилось бояться репрессий против них со стороны противника.

В Португалии политическая обстановка сложилась иначе. Она была туманной и очень запутанной. Правда, доктор Салазар сочувствовал странам «оси». Но он был гораздо осторожнее своего коллеги, диктатора Испании, и придерживался более нейтральной позиции. Опасаясь нарушить политику равновесия Салазара, наше Министерство иностранных дел воздерживалось от решительных действий: ведь Салазар мог спрыгнуть с забора и легко мог приземлиться не на той стороне. А у разведчиков имелись свои, более узкие соображения. Мы знали, что несколько высших португальских чиновников получают деньги как от немцев, так и от СИС. Было трудно определить, на кого они больше работали, если вообще кто-нибудь извлекал пользу из этого запутанного положения. Но я совсем не хотел, чтобы эти чиновники пришли к нам с требованием возместить «левый» заработок, который они могли потерять в случае изгнания их немецких казначеев.