Однако меня стало злить, что она так легко и быстро меняла свое ко мне отношение в зависимости от того, насколько лоялен я был к ее тайнам в каждую конкретную минуту. Когда я проявлял бескорыстную заботу, когда не пытался цепляться за случайные фразы, она проявляла мягкость и столь редкую для нее теплоту, так что я иногда почти готов был поверить, что представляю для нее нечто большее, чем просто сыскную и адвокатскую поддержку. Но когда я становился тверже, как rnk|jn прикасался даже совсем немного к ее священным тайнам, она являла мне свою холодность и начинала бороться со мной, как с любым другим на моем месте. Теперь я чувствовал, что уязвлен этим. Эта ее изменчивость попросту заставляла чувствовать себя доверчивым глупцом и испытывать стыд перед самим собой за наивные надежды на ответное чувство. - Спасибо за заботу, мистер Холмс, - сказала Элен, видимо, пытаясь вернуться к первоначальному доверительному тону нашего разговора, - но это была лишь минутная слабость, следствие накопившегося напряжения. Вам не стоит воспринимать это слишком серьезно. - Вы думаете, забота о вас чересчур обременительна для меня? - Я не знаю. Рада, если это не так. - Не так.
Элен посмотрела в окно на надвигающийся закат, а потом украдкой взглянула на меня, словно пытаясь понять, о чем я думаю. - Так что с мистером Флоем? - спросила она. - Вы узнали чтонибудь, ради чего его стоило терпеть столько времени? - Гриффит Флой и в самом деле хочет помочь вам, мисс Лайджест, но, конечно, не ценою собственной свободы. Он удивительно уравновешен в своем стремлении убить двух зайцев одним ударом: помогая полиции и мне, он не только отводит от себя всякие подозрения в глазах общественности, но и выступает в качестве вашего благодетеля. - Именно это меня больше всего злит - выходит, я еще и должна быть ему благодарна! - А что касается самих показаний, то они даются ему легко: оба самых главных свидетеля мертвы, и он может придумывать о разговорах с ними все, что угодно. - Но вы узнали, где он был в момент смерти своего отца? - Да, узнал, но...