Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал

Лестрейд был строг, озабочен и деловит, но от заносчивости, которую он раньше выказывал к Элен, не осталось и следа — мои сегодняшние труды давали о себе знать… Когда мы все расселись по креслам вокруг небольшого столика с ликерами и хересом, инспектор посчитал нужным начать свою речь.

— Я хотел бы объяснить присутствующим те причины, по которым мы здесь собрались, — сказал он, основательно откашлявшись, и это касается прежде всего вас, мисс Лайджест. Мистер Холмс давно снабжал полицию самыми неожиданными данными по вашему делу и именно он, как я понимаю, собрал всех нас здесь. Однако прежде, чем он сам все объяснит, я считаю своим долгом сделать объявление. Полиция провела значительное расследование — это ни для кого не секрет — и теперь не без некоторой помощи мистера Холмса мы имеем новые данные по делу. Стоит ли говорить, что в любом случае от нашего внимания не ушла бы ни одна улика и ни одно обстоятельство, но мистер Холмс, надо отдать ему должное, ускорил расследование, — он повернулся в мою сторону, и я сдержанно улыбнулся, сделав вид, что вполне доволен отданным должным.

Лестрейд продолжал:

— Эти новые данные, похоже, меняют дело в вашу пользу, мисс Лайджест. Выяснилось, что в деле как минимум два подозреваемых, но, когда убийство было только обнаружено, под давлением косвенных улик мы вынуждены были арестовать вас. Давление этих улик и теперь очень велико, и поэтому я, даже прорабатывая новые версии, не могу просто так снять с вас обвинение, мисс Лайджест. Вы меня понимаете? О, благодарю вас! Я с самого начала не ошибался в вас. Дело очень запутанное, однако теперь в свете новых улик я все же могу сказать, что считаю вас скорее свидетелем, нежели подозреваемым. Вы, разумеется, понимаете, что это неофициальное заявление, господа?

— О да, Лестрейд, продолжайте, — ответил ему я.

Он снова обратился к Элен, и она ободрила его милой улыбкой:

— Мы все заинтересованы в том, чтобы то же самое можно было заявить, так сказать, на официальном уровне, но в данном направлении имеются некоторые трудности. Сегодня мы с мистером Холмсом съездили в Лондон, и выяснилось, что власти требуют более веских доказательств вашей невиновности, чем просто доводы мистера Холмса. Конечно, логика и косвенные улики очень важны — именно они позволяют выстраивать на первый взгляд безупречные версии. Однако, когда мы арестовывали вас, мисс Лайджест, улики были исчерпывающими, и теперь я, хотя и иду по другому следу, пока не имею ничего более веского, чем то, что было против вас с самого начала. И власти требуют того же — чтобы оправдательные улики были не менее весомыми, чем обвинительные, или чтобы против другого подозреваемого появились не менее серьезные улики.

— Что же делать? — спросила она, с заметным беспокойством глядя на меня.

Я встал и разжег свою трубку.

— Нам нужна ваша помощь, мисс Лайджест, — сказал я, — и инспектор и я помогаем вам в меру наших сил, но, похоже, вы сами должны внести лепту в свое спасение. Лично мне хотелось бы вообще оградить вас от участия во всем, что представляет хоть малейшую опасность, но, видно, без этого нельзя.

— Это может быть опасно? — спросила Элен так, словно речь шла о чем-то совершенно обычном.

— Да, может, — ответил я твердо, стараясь показать ей серьезность того, что предстояло сделать. — Сегодня как бы между прочим инспектор сказал, что единственной картой, которая разом перекрыла бы все улики против вас, могло бы стать собственноручное признание убийцы. В свете последних событий я склонен с этим согласиться…

— Но не станете же вы в самом деле принимать это всерьез! — воскликнул Лестрейд.

— Я думаю, в этом есть большой смысл. Помните, вы предлагали мне дать вам другое объяснение всех существующих фактов, с уликами, свидетелями и именами? Я уже дал вам его и теперь готов предложить больше, чем просто объяснение… Вы получите признание убийцы, Лестрейд, и все улики против мисс Лайджест потеряют всякий смысл.

— Но мистер Холмс!..

— Сейчас все дело в мисс Лайджест, потому что только она может получить это признание.

— Но каким образом?

— Я попросил всех вас собраться именно затем, чтобы решить, каким образом. Общая стратегия такова: мы создадим такую ситуацию, в которой убийца… — впрочем, к чему темнить — в которой мистер Гриффит Флой признается в своих деяниях, а мисс Лайджест непременный атрибут такой ситуации, — я повернулся к Элен. — Вы понимаете мою мысль, мисс Лайджест?

— Да, кажется, понимаю, — ответила она сдержанно, — вы хотите, чтобы я заставила его признаться.

Я кивнул.

— Но, разумеется, вы можете отказаться, и никто не станет вас заставлять, потому что, я повторяю, в этом есть риск не только для нашей операции, но и, возможно, для вашей жизни.

— Это я тоже понимаю, — сказала Элен, — но вы можете располагать мной, как вам будет угодно, мистер Холмс, — я даю свое согласие на все, что вы предложите. Я доверяла вам раньше, и у меня нет причин сомневаться в правильности ваших решений.

— Очень рад это слышать, дорогая мисс Лайджест. Я знал, что могу рассчитывать на вашу смелость.