Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал

Мы замерли. Лестрейд и Уотсон вопросительно посмотрели на меня, и я дал им знак успокоиться и ждать. Я был взволнован не меньше! Но я был уверен, что бросая Гриффита то в холод, то в жар, Элен намеренно создала эту ситуацию, а значит, и знала, как ее разрешить себе на пользу… Рукоятка пистолета была под ладонью и придавала мне уверенности.

— Господи! Не делайте этого, Гриффит! — проговорила Элен едва слышно.

— Я умоляю вас! Я и не думала вам угрожать! Не делайте этого!

— Мне ничего другого не остается, — сказал он, направляя дуло ей в лоб, — и, видит бог, я сделаю то, что должен сделать. Безумно жаль, что так получилось, не правда ли? Но вы не волнуйтесь, моя дорогая — вы не почувствуете боли… — он взвел курок, — правда, для этого придется немного испортить ваше чудесное личико…

— Гриффит, подождите! — застонала Элен. — Ведь я не этого хотела!

Он нервно усмехнулся:

— Клянусь богом, я тоже не этого хотел! Я мечтал о том, как я буду целовать тебя по утрам… Мне казалось, я умру от этой страсти: я ловил каждый твой взгляд, каждый твой жест казался мне совершенным, я открывал в тебе все новую и новую прелесть… Я не уставал ждать, что когда-нибудь ты сама сделаешь шаг ко мне! Но меня всегда встречал твой ледяной взгляд и насмешка!.. Зачем ты делала это?

Элен опустила взгляд и тихо произнесла:

— А вам не приходило в голову, что я просто не хотела стать легкой добычей?..

— Перестань! — закричал он.

— Ты этим сейчас не откупишься! Ты готова сделать сейчас что угодно, только бы не видеть дула перед глазами! Или я не прав?

— Вы были правы с самого начала, Гриффит!

— В чем? — прохрипел он.

— Это платье… я надела его специально для вас!.. Для вас, вы слышите?

Она прямо и открыто посмотрела ему в глаза…

О, этот взгляд! Он мог свести с ума кого угодно, он завораживал и заставлял забывать обо всем! Я сам сотни раз вступал в борьбу с ним, и каждый раз эти темно-синие глаза побеждали меня — глубокие, проницательные, полные живого ума и острого блеска, они словно отрывали от земли и уносили куда-то… И Гриффит Флой был не из тех, кто мог сопротивляться…

Его рука с револьвером в бессилии опустилась — Элен стояла перед ним, прекрасная и обольстительная, источавшая свое дьявольское очарование… В ней не было ничего от вульгарной обольстительницы — она влекла самой своей природой, своей прямотой и силой.

— Что это значит, черт возьми? — проговорил Флой.

— Лишь то, что я хочу уехать с вами, Гриффит. Или вы уже передумали?

— Нет, но почему передумала ты?

— А я и не говорила, что не поеду!

— Тогда зачем, черт возьми, ты так много болтала, зачем испытывала мое терпение и почему не ответила сразу? — его взгляд не скрывал недоверия.

— Я лишь хотела прояснить наши отношения…

— И прояснила?

— Осталась самая малость!.. — она спокойно приблизилась к нему, не говоря больше ни слова, и так же легко обняла его… Давая ему на секунду ощутить всю силу грядущего наслаждения, она вдруг остановила сближение их лиц, а затем, встретив его потемневший от желания взгляд, прильнула губами к его губам…

…Кровь ударила мне в голову, а руки похолодели… Их поцелуй длился так долго, что мне казалось, я умру, прежде чем он оторвет от нее свой рот…

Его переполняла неистовая страсть, и скоро это перестало быть просто поцелуем — он жадно и беспорядочно прижимался губами к ее волосам, плечам, шее, пытаясь отодвинуть ткань на вырезе платья и что-то шепча ей на ухо…

Я говорил себе, что это лишь трюк, способ взять Флоя с минимумом потерь, но ревность застилала мне глаза. Ведь она сама обнимала его, сама запускала пальцы в его светлые волосы и прижималась к нему, доводя до исступления! Ее попытки отстраняться лишь разжигали его страсть, и он целовал ее снова и снова… Я не мог заставить себя поверить, что ей самой это не нравилось. Этот блеск в глазах, эти судорожные ласки выдали ее! Боже мой! Неужели вся неприязнь к нему — лишь притворство? А эти витающие в воздухе события двухлетней давности — их роман?.. Версии закрутились в моей голове с лихорадочной силой, и я продолжал смотреть вперед, словно испытывая самого себя на прочность.

Лестрейд жестом указал мне на свой револьвер, давая понять, что готов взять Флоя в любую минуту. Он ждал лишь моего сигнала, и я, поняв это, вдруг ощутил странную легкость мыслей — моя чувства отошли на задний план, как будто перестали иметь ко мне прямое отношение. Двое поразительно красивых людей целовались, и мне следовало лишь выждать, когда в руках мужчины не будет оружия и когда он не сможет заметить приближающуюся опасность из-за накала собственных эмоций.

Я, не отрывая глаз, проследил за тем, как Гриффит придвинул Элен к перилам беседки, чтобы не давать ей отстраняться, как Элен словно между прочим вынула револьвер из его руки и откинула его за себя на мраморные ступени, как она несколько раз пыталась обнять его за шею, а он всякий раз опускал ее руки себе на грудь…

— Элен, любимая, — вдруг сказал Гриффит громким шепотом, — прости меня за то, что было… Клянусь, я…