Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал

— Замолчите, Элен, пока у меня еще есть терпение! Да, я убил его, убил случайно, просто ударил тем, что попало под руку, когда его нравоучения перешли в угрозы!..

— Что за чушь! Чем он мог угрожать вам?

— Вы не догадываетесь? Я подумал, вы и дальше будете поражать меня своей сообразительностью! Мой отец написал новый вариант завещания и показал его мне — он угрожал мне наследством! После этой дурацкой выходки вашего Лайджеста за обедом… Зачем, скажите мне, он вздумал болтать?

Элен почувствовала себя неловко — я видел это по тому, каким тревожным стал ее взгляд и как в нем лихорадочно заработала мысль.

— Я не знаю, почему все это произошло между ними, — сказала она неопределенно, — и это уже не имеет значения. Чего хотел ваш отец взамен на то, чтобы завещание осталось прежним?

— Требовал, чтобы я вел себя иначе с «семьей Лайджестов».

— Что ж, ваш отец был мудрым человеком.

— Черта с два! Только представьте — он называл семьей вас и этого выжившего из ума старика!

— Побойтесь Бога — мой отчим лежит в земле!!!

— Ему давно была туда дорога, и я лишь сократил этот путь он всегда исходил желчью, когда видел меня, и в тот день она ударила ему в голову… Он стал обвинять меня в убийстве! Чертов дурак! Он упал и не двигался, и я просто дал ему умереть. Наверное, это и называют убийством.

— Вы совершили сразу несколько преступлений и говорите об этом как о проигранной карточной партии! Вы чудовище!

— Ну, это слишком сильно сказано! Я не жаждал ничьих смертей — ваш отчим был помехой, неприятным недоразумением, но не более, и из-за него я никогда не стал бы пачкать руки, а отец… С моим отцом все произошло так быстро, что я до сих пор с трудом верю, что его нет… Клянусь, я жалею о происшедшем.

— О, я не сомневаюсь, что ваша совесть не дает вам спать по ночам! — усмехнулась Элен.

— А чего вы ждали? Что я буду отдавать свою жизнь так называемому правосудию за нелепую случайность? Что свою жизнь я предпочту закончить на виселице или на каторге из-за глупых undnj окружавших меня людей?

— О, разумеется, нет! Что может быть глупее, чем подумать о вас такое?! Самое естественное для джентльмена решение отвечать за содеянное, быть честным — разве это для вас, мистер Гриффит Флой? Действительно, зачем рисковать своей свободой и богатством, зачем раскаиваться, когда можно скрыться, сбежать, спрятаться и отсидеться до поры до времени?! И уж просто верхом глупости было бы не воспользоваться возможностью подставить на место убийцы другого человека, не правда ли, Гриффит? Как это просто: ударить женщину, положить ей в руку нож, а потом набраться наглости и снова говорить ей о любви, выступая в качестве союзника!

Гриффит шагнул к ней, и Элен отшатнулась, пытаясь отстраниться, но он уже держал ее своими руками и проговаривал каждое слово ей в лицо:

— Какого черта вам понадобилось в нашем доме, Элен?! Какого черта вы оказались там?! Вы думаете, мне легко было так поступить с вами? Но я поступил рационально: у вас было больше шансов быть оправданной, чем у меня, и, если бы не Лестрейд, вы давно были бы свободны. Я ведь не хотел, чтобы все так вышло!

— Но так вышло! Погибли два человека, а мое имя вы смешали с грязью!

— Ну, конечно! Передо мной сама невинность! Может быть, вам уже пора сменить роль, моя дорогая? Между прочим, я удивляюсь, как вы сами не помогли умереть вашему отчиму до того, как это сделал я…

— Господи! Что вы говорите?!

— Вы знаете, что!..

Элен вырвалась из его рук и отвернулась.

— Перестаньте, Гриффит, — сказала она твердо, и я заметил, как дрогнул угол ее рта. — Перестаньте! Мне неприятно это слышать!..

Гриффит усмехнулся своей дьявольской усмешкой:

— Вам неприятно, мой ангел? Я не устаю удивляться тому, как быстро порой ваша холодность и чувствительность сменяют друг друга! Минуту назад вы жаждали моего признания, а теперь вам неприятно, потому что я говорю правду!..

— Это… это уже не имеет никакого значения, потому что… потому что… — ее голос дрогнул и затих.

— …потому что? — уточнил Гриффит и не получил ответа.

— В чем дело, Элен?

Она повернулась и взглянула на него. В ее блестящих глазах стояла нестерпимая боль:

— Мне страшно, Гриффит! Страшно оттого, что вокруг меня так много враждебного! Страшно оттого, что даже после ваших признаний между нами лежит море отвратительных вещей, тошнотворных подробностей и унизительных разбирательств! Я боюсь той бездны, которая меня окружает! И я боюсь, что вы просто убьете меня, когда поймете, что я знаю больше, чем вы думаете.

— Знаете о чем?

— О том, как все обстоит на самом деле: я уверена, что вы сами боитесь разоблачения и именно поэтому хотите поспешно скрыться. Мистер Холмс имеет кое-какие улики против вас, и именно о них вы узнали у своего осведомителя! Разве это не так? Если так, то просто удивительно, на какой малости все это держится!.. Теперь только я знаю о вас всю правду!

— Не смейте мне угрожать! — закричал Гриффит в бешенстве.

— Вот видите, я оказалась права.

— Вы не ошиблись и в опасениях за свою жизнь, моя дорогая!.. — он резко толкнул ее к перилам беседки и вытащил из кармана револьвер…