Я сказала правду

— А ты вообще молчи, — напустилась на меня Чарли. — Хороша подруга! И вообще, чтобы сказать мне такое, необязательно было писать письмо! Не беспокойся, на твоих похоронах я петь не буду! Только танцевать! — Она запнулась и снова посмотрела на письмо. — А что это за чушь с похоронами?.. И почему ты даришь мне свою подушку с розами?

Я снова опустила глаза.

— О боже! — прошептала Чарли.

— Я сразу же понял, как только ты сюда вошла: что-то не так, — произнес Ульрих. — У тебя был такой взгляд…

— Герри. — Чарли смотрела на меня большими глазами, ухватившись рукой за сердце. — Пожалуйста, скажи, что ты не хочешь этого делать.

— Я хотела это сделать. Ты даже не представляешь себе, как сильно.

— Пожалуйста, скажи, что ты не хочешь этого делать, — повторила Чарли, на этот раз в ее тоне послышалась угроза.

— Мне жаль. Все должно было быть совсем не так. Я все точно спланировала. Но потом горничная засосала все своим пылесосом. — Я заплакала. — А теперь все получили мои предсмертные письма, и я понятия не имею, что делать!

— Если тут кому-то и надо плакать, то мне! — закричала на меня Чарли. — Как ты могла так со мной поступить! Я ведь беременна! Ты хоть раз обо мне подумала?

— Я… но… эй, я ведь все еще жива.

— Слава богу! — завопила Чарли и чуть не задушила меня в объятиях. — Слава богу!

Понадобился целый час, чтобы рассказать Чарли и Ульриху мою трагическую историю. Причем во время рассказа Чарли семь раз вскакивала, и ее тошнило, из них пять раз, просто тошнило, а два раза стошнило в прямом смысле.

Поэтому я постаралась закруглиться как можно скорее и опустила некоторые философские аспекты катастрофы. И о нас с Оле я не стала рассказывать во всех деталях: например, не упомянула, что оба мы были более или менее голыми, — а лишь рассказала, как он, сам того не подозревая, не дал мне проглотить таблетки и в известной мере послужил причиной того, что они оказались на полу и пали жертвами пылесоса.

В то время как Ульриха больше всего заинтересовала часть истории, касающаяся Оле и Миа («так, значит, у этой рыжеволосой мегеры и правда роман?»), Чарли, несмотря на дурное самочувствие, удалось понять, что рассказ про Оле и Миа был лишь обрамлением истинной драмы, и постичь всю ее глубину.

— Значит, в эту самую минуту все твои друзья и родственники думают, что ты покончила жизнь самоубийством.

— Нет, не все. Только те, которые получили мои письма. — Я вздохнула: — А их немало.

— Твои родители?

— Хм, да.

— У тебя что, совсем крыша поехала? — завопила Чарли. — Да у них же инфаркт будет! Сейчас же им позвони и скажи, что ты жива.

Я затрясла головой.

— Этого я сделать не могу. Мама меня точно убьет.

— Но ты, же этого и хочешь, — иронично заметил Ульрих.

— Ты должна это сделать, — настаивала Чарли. — Тебе известно, я терпеть не могу твою мать, но такого она точно не заслужила. — Чарли вскочила и сунула мне в руки телефон. — Давай звони.

— Я боюсь.

— Позвони ты, — предложил Ульрих жене. — Герри в данный момент находится не совсем в здравом уме, ты что, не понимаешь? Она серьезно собиралась это сделать. Иначе она не стала бы посылать все эти письма.

— Поверить не могу, что она действительно хотела это сделать! Она хотела лишь… Она хотела только всех нас как следует встряхнуть! Это была глупая идея, возникшая спонтанно, правда, Герри? — попыталась уговорить меня Чарли.

Ульрих покачал головой:

— Герри не такая, Чарли. Она всегда все очень тщательно продумывает. Ей всерьез нужна помощь.

— Я ни за что не лягу в психушку! — заявила я. — Если ты это имеешь в виду.

— Конечно, нет, — заверила Чарли.

— Но тебя просто необходимо туда отправить, — задумчиво проговорил Ульрих. — Чтобы ты точно не бросилась под первый попавшийся поезд.

— Но я не принадлежу к типу «Анна Каренина», мой тип — «Мэрилин Монро», — возразила я. — Мне нужно снотворное, а оно в мешке для сбора пыли у горничной «Редженси Палас». Таким образом, никакая опасность мне в данный момент не грозит. — И что только на меня нашло! Нужно было вырвать у нее из рук этот чертов мешок для сбора пыли. Тогда сидела бы я сейчас себе спокойно в купе поезда и по одной вытаскивала таблетки из гостиничной пыли. Возможно, это и не самое лучшее, что может быть, но хоть какая-то перспектива, по крайней мере.

— Ладно, я сейчас позвоню твоим родителям, — заявила Чарли. — Чтобы избежать еще более серьезной катастрофы.

— Я пока пойду в ванную, — меланхолично сказала я.

— Ни в коем случае! — Ульрих схватил меня за локоть. — Там ножницы и бритвы!

— К типу «Харакири» я тоже не отношусь, — произнесла я и тоскливо окинула доску с ножами на серванте. — И очень об этом жалею.

Чарли уже набрала номер моих родителей: