Я сказала правду

— Мне искренне жаль твою мать, — бросила тетя Эвелин. — Наказал же Господь такой дочерью. Безбожная маленькая ведьма — вот ты кто. Я всегда это говорила.

Гнев во мне пересилил остальные эмоции.

— Не называй меня больше ведьмой, тетя Эвелин!

— Но я, же не имею в виду ничего плохого. Ты такая чувствительная. Попробуй относиться к себе чуть менее серьезно.

— Ты уже заглянула в мой учебник биологии, тетя Эвелин?

— Ты имеешь в виду те гнусные намеки в твоем письме? — Тетя Эвелин скрестила руки на груди. — Слепой и тот увидит, что Фолькер — сын Райнера: те же волосы, кривые ноги, нос. Если ты надеялась таким образом посеять раздор в нашей семье, я вынуждена тебя разочаровать: свою желчь ты потратила понапрасну.

— Ну да, конечно, тетя Эвелин, тебе лучше знать. — Я взяла со стола свой ноутбук. — Этот Мендель, разумеется, ни черта не смыслил в генетике.

Чарли открыла ящик комода:

— Ну, хоть пара трусов-то у тебя должна была остаться?

— Остались только самые красивые, — ответила я.

— Ну, это всего три пары.

— Да, — кивнула я и вдруг пожалела, что выбросила все утягивающие трусы телесного цвета, которые стоили мне целого состояния.

— Квартира должна быть приведена в порядок, — вмешалась в мои мысли тетя Эвелин. — Еще нужно будет заново выкрасить стены. И вообще, будет лучше, если ты здесь проведешь ремонт, и, таким образом, нам не придется делать эту работу. Еще ты должна заплатить нам за три следующих месяца.

— Але! Да прекратите же вы, в конце концов! — вмешалась Чарли. — Ваша племянница чуть не покончила жизнь самоубийством, а вы вместо того, чтобы радоваться, что она все еще жива…

— Да это все спектакль, — заявила железным голосом тетя Эвелин. — Она это все устроила, чтобы наконец-то оказаться в центре всеобщего внимания. Точно так же она совершенно сознательно расколотила мейсенский фарфор. Я знаю ее с самого рождения и хорошо представляю себе, на что она способна.

Мое терпение лопнуло.

— А дядя Корбмахер мое письмо читал? — спросила я. — Или Фолькер?

Тетя Эвелин запричитала:

— Мы приняли тебя здесь, у нас, ты счастливо жила здесь все эти годы. И вот благодарность!

— Нет. Я не обязана выказывать вам свою благодарность. Если Фолькер был внимательным на уроках биологии в школе, он наверняка уже задумывался о несоответствии цвета своих глаз. Может, он даже пытался его сменить.

— Ты хочешь своими лживыми, подлыми намеками разрушить счастливую семью, да? — Тетя Эвелин бросила на меня злобный взгляд.

Чарли, запихнув в чемодан все, что попалось ей под руку, замерла, выжидающе глядя на меня.

— Я не хочу разрушать счастливую семью, — сказала я. — Но я также не хочу ни платить за три месяца, ни делать здесь ремонт. И если ты будешь на этом настаивать, я непременно помогу дяде Корбмахеру разобраться с теорией наследственности. Или даже не ему, а тете Хульде.

— Это шантаж, — прошипела тетя Эвелин.

— Если бы я сказала, что ты каждый месяц должна мне отписывать по тысяче евро, вот тогда это был бы шантаж.

— Какая подлость! — возмутилась тетя Эвелин.

Чарли застегнула молнию на чемодане и подняла его с кровати:

— Остальное заберем завтра.

— Я бы поставила на дядю Фреда, — заявила я. — По цвету глаз он подходит идеально.

Тетя Эвелин ничего на это не ответила и стояла, проглотив язык.