«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца»

С Фрэнком Шираном было непросто с самого начала в 1991 году. Мы с партнером Бартом Дальтоном ездили к нему на свидания в тюрьму, чтобы Фрэнк подписал медицинские справки, необходимые нам для ходатайства о его условно-досрочном освобождении по медицинским показаниям. Оба раза Барт проезжал до тюрьмы по 80 километров. И в обоих случаях Фрэнк отказывался что-либо подписывать. Фрэнк потребовал от Барта, чтобы вместо ходатайства об условно-досрочном освобождении по медицинским показаниям мы подали гражданские иски против ФБР, прокуроров на уровне штата и федеральном уровне, судей первой инстанции на уровне штата и федеральном уровне, тюремного надзирателя и целого списка других официальных лиц за «жестокое и беспрецедентное наказание», попирающее Шестую поправку к Конституции. Приезжая, мы вдвоем опекали нашего клиента-бунтаря.

Одним из моих ощутимых преимуществ было мое жесткое поведение с Шираном десятью годами ранее, в 1981 году. Сразу после того, как Фрэнк выиграл свой процесс по «Закону об инвестировании полученных от рэкета капиталов» в Филадельфии, он привлек меня, чтобы представлять его в федеральном процессе в Уилмингтоне по обвинениям в профсоюзном рэкете. Я защищал его от обвинений. Мы заявили о невиновности. На скамье подсудимых сидело полдюжины соответчиков из мафии во главе с Юджином Боффа, капо семьи Дженовезе и человеком Тони Провенцано, а из филадельфийской семьи был некий Бобби Риспо. Каждого представлял богатый адвокат из мегаполиса с бриллиантовыми запонками и монограммами, вышитыми на накрахмаленных белых рубашках.

После предъявления обвинения Фрэнк отвел меня в коридоре в сторону и сказал:

– Мне импонирует то, как вы держитесь, и все такое. С оплатой у меня проблем нет. И н-н-не поймите неправильно, но это аванс за составление ходатайства и все такое прочее. Всю эту бумажную работу вам делать нет нужды, другие адвокаты все напишут, а вы просто подпишите, вот и все.

– Фрэнк, – сказал я, – вам придется нанять себе другого адвоката. В своем кабинете я обговорил с вами гонорар, и вы на него согласились. Если возникла проблема с гонораром, я ухожу. Я не буду вас представлять или вести с вами переговоры. Уверен, вам удастся найти другого адвоката, который сделает так, как вы хотите, но для меня ваше предложение неприемлемо. Когда я готовлю для клиента ходатайство, я знаю, на чьей я стороне. На чьей стороне эти люди, я не знаю.

И прежде чем он успел ответить, я развернулся и ушел.

И словно в подтверждение моих слов месяц спустя федеральный прокурор обнародовал, что парень из Филли Бобби Риспо несколько месяцев назад стал информатором властей. На Риспо был «жучок», и все то время, пока группа этих адвокатов встречалась со всеми своими клиентами, обсуждая стратегию защиты, власти их прослушивали. Мне это вторжение во взаимоотношения адвокат – клиент представлялось неконституционным, но оно было поддержано резолюцией в деле «США против Боффа и др.».

В конечном счете Фрэнка осудили, и он получил 18 из своих 32 лет тюрьмы по этим обвинениям. Я был уверен, что Фрэнк помнил об этом, когда решил нанять меня, чтобы я вытащил его по условно-досрочному освобождению по медицинским показаниям.

Дверь в зал для собраний тюрьмы открылась, и в нос ударил сильный запах дезинфицирующего средства, без сомнения, идущий из коридора, который мыли заключенные. Я удивился, увидев, как Фрэнк въехал в зал для собраний тюрьмы в инвалидной коляске, которую толкал бывший президент делавэрского отделения «Пэйган Мотосайкл Клаб»[66].

Несколькими годами ранее, когда я еще выступал защитником в делах по убийствам, прежде чем ограничить свою практику ходатайствами по условно-досрочному освобождению по медицинским показаниям, я пересек реку Делавэр и успешно представлял этого «язычника» в деле о двойном убийстве свидетелей в Нью-Джерси. Один «язычник» и его «старуха» остались в солончаках Пайн-Барренс в Южном Джерси – их головы были прострелены «язычниками», но не моим клиентом, а другими. Мой клиент представлял собой печальный случай: чемпион по борьбе в тяжелом весе в школьные времена, который проиграл наркотической эпидемии 1960-х годов и попал в тюрьму за наркотики. Он был рад меня увидеть и обнял своими ручищами. Я подумал, что Фрэнку полезно наблюдать поддержку со стороны довольного клиента.

Как когда-то, когда я преподавал английский в средних классах в Куинсе, я терпеливо объяснил Фрэнку, что слушание по ходатайству об условно-досрочном освобождении по медицинским показаниям – это тихая внутренняя процедура, которая пройдет в этом самом зале для собраний. Никакого прокурора, прессы и фанфар. Никого из его агентов ФБР, прокуроров или судей не уведомят о том, что мы подали на его освобождение.