«Я собираю мгновения». Актёр Геннадий Бортников

Что же он делает со зрителями, этот чародей? Как умудряется собрать в одной, конкретной точке Земного шара столько людей? Магия эта немного приоткрылась мне через несколько лет, когда с неимоверным трудом удалось раздобыть билет на «Клоуна». Первое впечатление – шок, даже отрицание, неприятие. Этот артист казался каким-то пришельцем из далекой Вселенной. В театральных и телевизионных постановках ничего похожего прежде наблюдать не приходилось. Но всего через несколько минут мое восприятие происходящего на сцене стало меняться, на уровне подсознания началось необъяснимое магическое воздействие. По реакции зрителей нетрудно было заметить, что волшебство подействовало и на них. Равнодушных не осталось. Слишком уж необычны были и психофизическая индивидуальность, и уникальная «кошачья» пластика, и неповторимый, завораживающий голос. Как это явление объяснить? Но тайна творческого вдохновения, на то она и тайна, чтобы остаться неразгаданной до конца… Это Бортников!

Телевидение не записало эти спектакли, они остались только в памяти зрителей. Так же, впрочем, как и другие театральные постановки и удивительные, неповторимые поэтические «Нездешние вечера» в театре «Сфера».

Елена Калинина. Санкт-Петербург

* * *

11 января 1980 года я впервые попала на спектакль «Глазами клоуна». Собственно, я хотела увидеть живую Маргариту Терехову, а увидела… Геннадия Бортникова. Мне было четырнадцать с половиной лет. Я была сражена наповал печальной судьбой Ганса Шнира. С этого дня в моей жизни открылась совершенно новая страница. Исповедальная манера этого актера совершенно заворожила меня. «Бортников играет Бортникова», – писал театральный критик Александр Демидов, что, по словам самого Геннадия Леонидовича, совершенно не соответствовало действительности. Мама моей подруги, когда узнала о моей влюбленности, прокомментировала так: «Он выходит на сцену, худой, измученный интеллигент. Вокруг шеи замотан длинный шарф. Сначала у него поникают безжизненно руки, затем подгибаются колени, и он падает. А зал рыдает!». Но это конечно была шутка. Колоссальная энергетика, актерская магия и исповедальная манера исполнения, а еще некая мистическая «надмирность» – вот что так привлекало сердца зрителей, а особенно зрительниц к Г. Л. Бортникову, делало его непохожим на других артистов. А еще – странная изломанная пластика и голос, который нельзя спутать ни с каким другим.

Так, началась у меня совсем другая жизнь – жизнь театральной поклонницы. Попасть на спектакли тогда было необычайно трудно, нужно было вести список, чтобы вечером тебе достался или не достался билетик – остатки от «брони». Потом я обнаружила, что у Бортникова имелось огромное количество поклонниц, которые засыпали его цветами. После того, как я познакомилась с ними, попадать на его спектакли стало немного легче. С вечера кто-нибудь уже заводил список. Дежурили всю ночь, в том числе и зимой в мороз. Утром очередной дежурный по очереди приезжал с первым поездом метро и менял тех, кто стоял ночью, и так в течение всего дня. Сад «Аквариум» стал нашим родным домом. Я посмотрела тогда почти весь репертуар Театра им. Моссовета. Я видела на сцене Фаину Раневскую и Ростислава Плятта. Не всегда были билеты. Кажется, нет такой дырки в театре, через которую я не проникала бы на представление. Всякое бывало. А после спектакля мы торопились к служебному входу, чтобы увидеть ещё раз нашего кумира и иногда взять у него автограф.

Самым любимым стал спектакль «Петербургские сновидения». Мой Раскольников был именно таким. Спектакль «Братья Карамазовы» тогда только вышел. Бортников играл роли Смердякова и Чёрта. Чёрт был великолепен и элегантен, но Смердяков поразил меня больше – эдакое насекомое или какая-то неведомая зверюшка, так была решена пластически эта роль. Уж какое там – «Бортников играет Бортникова!» В то время шел и спектакль «Царствие земное», где Геннадий Леонидович играл роль Лота. Так я познакомилась с творчеством Т. Уильямса. Пьеса шла в переводе В. Я. Вульфа. Позже на Малой сцене театра появились «Маленькие трагедии», потом «Гедда Габлер», «Последняя лента Крэппа».

Я застала еще спектакль «Дон Карлос». Его очень любили ставить утром в субботу в 12 часов. Ради этого приходилось прогуливать школу (мы тогда учились в субботу). Как же я любила эти утренние бдения в саду «Аквариум» в ожидании спектакля, это предвосхищение чуда!

«Театр Олби» Геннадий Леонидович поставил сначала сам с моссоветовцами, а затем Екатерина Еланская осуществила эту постановку в театре «Сфера», который тогда только начинал свой театральный путь.