Я - Спартак (СИ)

Затем Гай Клавдий Глабр сбежал. Вечером ещё сидел связанный, а утром и след простыл. Охрана клялась, что всю ночь не смыкала глаз, но Криксу удалось буквально выбить из одного часового признание: он ненадолго прикорнул, после ужина. Бог Сомнус напал столь настойчиво, что сопротивляться якобы не было никакой возможности. Поскольку подобный казус случился лишь с этим бедолагой, стали раскручивать дальше, и выяснили: в тот вечер еду охране приносил Гамелий, бывший рабом на вилле Гая Клавдия Глабра. Хватились, а того тоже нет! Нашли через пару дней в овраге неподалёку от лагеря с перерезанным горлом. Все посчитали: претор устранил обузу. Только Тулий упорно настаивал: Гамелий настолько забит и тих, что сам никогда не решился на подобное, да ему это и голову не пришло, другое дело Лукреция – и крутилась рядом, и чуть ли не управляющей была на вилле.

Впрочем, все эти домыслы разбивались как волны о скалу фактом – Лукреция принимала активное участие в подготовке к восстанию, без неё мятеж мог и не удастся.

Остальных милиционеров выкупили. Правда, не обошлось без казуса. Пленников пригнали пешком и оставили связанными недалеко от оговорённого для передачи денег места. Нум Помпилий, Сурков и Антий, гладиатор-димахер, направились к прибывшим с выкупом. Выйдя на поляну мятежники увидели не только Гая Клавдия Глабра собственной персоной с мешочком серебряных сестерциев, но и пять сопровождавших претора человек, в которых Помпилий без труда узнал гладиаторов из школы в Капуе, отказавшихся принимать участие в восстании. Не надо иметь семи пядей во лбу, дабы заподозрить неладное и Игорь прямо вслух озвучил свои мысли на этот счёт, но его спутники не хотели слушать никаких предупреждений: на расстоянии вытянутой руки находились не братья по участи, а предатели, покарать которых просто жизненно необходимо, раз представился такой случай. Трое против шестерых, а вернее двое против пятерых, поскольку Сурков и претор – бойцы ниже среднего. Вполне понятно чем бы закончилась импровизированная схватка, если в неё не вмешался Тит Тулий, который как оказалось следовал за «переговорщиками». В итоге восставшие взяли верх, убив всех противников, из которых троих поразил именно Тулий. Брать из вещей ничего не стали, тела закопали неподалёку, а пленных отпустили, ничего не сказав про вооружённое столкновение ни им, никому в своём лагере по возвращении. В конце концов, ведь выкуп получен, а как неважно! Сурков сначала не поверил Титу, что всё получится скрыть, а их спонтанное нападение на римлян останется без последствий. Однако, тот твёрдо пообещал: если Игорь, как Нум и Антий, будет держать язык за зубами, то история не изменится, поскольку после сражения у Везувия сведений о Гае Клавдии Глабре в римских хрониках нет, значит, гладиаторы не проговорились, а тело претора так и не нашли.

***

Восставшие захвалили не только город Метапонт, но и другие полисы на юге Италии в Лукании и Великой Греции, в том числе Нолу, Нуцерию, Фурии и Консенцию. Римлянам, после поражения Публия Вариния нечего было противопоставить мятежникам. Основные силы республики сражались в Испании против марианцев Квинта Сертория и в Азии с понтийским царём Митридатом VI Евпатором.

Почти в каждом полисе ситуация повторялась примерно одинаково. Армия Спартака окружала город, производила несколько выстрелов из баллист и скорпионов, а затем ворота открывались и навстречу мятежникам выходили представители муниципалитета с нижайшей просьбой не чинить разорения, приняв мирную сдачу поселения под обещание богатого выкупа, множества продовольствия и всяческой поддержки. Спартак благосклонно принимал отцов города, уверял в дружбе, говоря, что воюет не с ними, а с Римом, обещал не менять существующих порядков, сместив лишь римских градоначальников, оставляя управление поселением на усмотрение жителей и, как ни странно подобное было слышать Суркову, не освобождать рабов, кроме тех, кто вступит в армию мятежников добровольцем.

Спартак хотел стать своим для местных людей, для бедняков и богатеев, объединив под своим началом все захваченные Римом государства и народы Апеннинского полуострова. Именно так он мог победить сильного и коварного врага, опираясь не только на армию, но и на активную поддержку различных слоёв населения. Спартак сражался за свободу всех италиков, начав фактически гражданскую войну, поскольку на момент восстания ранее независимые государства Апеннинского полуострова уже поглотил ненасытный Рим. Спартак уделял огромное внимание повышению лояльности к нему местных, массово вступавших в армию восставших, составлявших более трёх её четвертей, поддерживавших финансово и кормивших из своих богатых закромов.