Я – странная петля

Теперь представим более «развитую», а потому более гибкую систему; на сей раз камера не прикручена к телеустановке, а крепится к ней на «коротком поводке». Здесь, в зависимости от длины и гибкости шнура, у камеры может быть возможность развернуться достаточно для того, чтобы захватить в видоискатель хотя бы часть экрана, порождая усеченный коридор. Биологическим эквивалентом обратной связи на этом уровне сложности может служить степень осознанности наших домашних животных или даже маленьких детей.

На следующей ступени, очевидно, поводок становится существенно длиннее и гибче, так что камера может указывать прямо в центр экрана. Это позволит появиться бесконечному коридору, который куда богаче усеченного. Но сама возможность замкнуть петлю самосозерцания не ставит точку в разнообразии системы, поскольку остается еще так много разных опций. Может ли камера наклоняться и если да, то как сильно? Может ли она менять приближение? Картинка с этой камеры цветная или черно-белая? Можно ли менять яркость и контрастность? Какое у камеры разрешение? Сколько процентов времени она тратит на самосозерцание по сравнению с временем, затраченным на созерцание среды? Есть ли какой-то способ сделать так, чтобы сама камера появилась на экране? И прочее, и прочее. Пока есть так много параметров, с которыми можно поиграть, гипотетическая петля может совершенствоваться по многим измерениям.

Регистрация против восприятия

Несмотря на то, какое разнообразие обеспечивают все эти варианты, самосозерцающая телесистема всегда будет лишена одного важнейшего аспекта: не просто регистрации, то есть получения изображения, а способности восприятия. Восприятие принимает на «вход» некие данные (возможно, двумерную картинку, но не обязательно ее), составленные из огромного количества микроскопических сигналов, но затем идет гораздо дальше, приводя в итоге к запуску небольшого набора символов – дискретных структур, наделенных репрезентативными качествами, – обширная библиотека которых находится обычно в режиме ожидания. Таким образом, символ в нашем уме, подобно симмболу в теоретическом Столкновениуме, должен рассматриваться как физическая структура с возможностью активации, которая позволяет мозгу воплотить определенное понятие или категорию.

Должен вкратце пояснить слово «символ» в этом новом смысле, раз уж оно так перегружено ассоциациями, части которых мне точно хотелось бы избежать. Мы часто обозначаем письменные знаки (буквы алфавита, цифры, музыкальные ноты, китайские иероглифы и так далее) словом «символ». Это не то значение, которое я имею в виду. Также мы порой говорим об объектах мифологии, аллегорий и снов (например, о ключе, пламени, кольце, мече, орле, сигаре, тоннеле) как о «символах», обозначающих что-то другое. Но это тоже не то значение, которое я имею в виду. Фразой «символ в мозгу» я хочу донести идею, что некая особая структура в вашем уме (или в вашем Столкновениуме, смотря к какому виду вы принадлежите) активируется всегда, когда вы думаете, скажем, об Эйфелевой башне. Эту мозговую структуру, какой бы она ни была, я буду называть вашим «символом Эйфелевой башни».

Также у вас есть символ «Альберт Эйнштейн», символ «Антарктика» и символ «пингвин», последний из которых является некоторой структурой в вашем мозгу, которая запускается всегда, когда вы наблюдаете одного или нескольких пингвинов, а также когда вы просто думаете о пингвинах, не наблюдая их. Также в вашем мозгу есть символы действия вроде «бить», «любить» и «убить», символы отношений вроде «спереди», «сзади» и «сбоку», и так далее. Итак, в этой книге символами в мозгу называются нейрофизиологические сущности, которые отвечают понятиям, точно так же, как генами называются химические сущности, которые отвечают наследуемым чертам. Символы большую часть времени дремлют (ведь большинство из нас редко думает о сладкой вате, яичном супе, святом Фоме Аквинском, последней теореме Ферма, Большом Красном Пятне Юпитера и упаковках зубной нити), но, с другой стороны, каждый символ из библиотеки нашего мозга может быть вызван в любой момент.

Путь, ведущий от огромного количества полученных сигналов к запуску нескольких символов, это своего рода воронка, в которой над изначальными входными сигналами совершаются некоторые манипуляции и «махинации», результат которых выборочно запускает следующие (то есть более «внутренние») сигналы и так далее. В этой передаче эстафеты от одних сигнальных групп другим прослеживается тропинка в мозгу, которая все сужается и сужается, приводя в итоге к вызову маленького набора символов, сущность которых, конечно, является неочевидной функцией от начальных входных сигналов.