Я тебя куплю

— Сюда! — доносится голос Азиза.

Я отвлекаюсь, и Глебу удается юркнуть в сад. Азиз с парнями из охраны бросается следом, а меня за руку хватает Камиль.

— Я тебе что сказал?! — зверем ревет, забирая у меня оружие.

— Да с чего ты взял, что я буду тебя слушать?! — в ответ кричу я, выкручивая руку из его стальных пальцев. — Я что, собачка?! Да и была бы собачкой, не стала бы слушать! Думала, ты уже понял, что меня бесполезно дрессировать!

Камиль открывает рот, но молчит. Ударил бы, да вовремя спохватывается, что перед ним я. Сжимает челюсти и, закрыв глаза, просто рычит от злости.

— Куда он стрелял? — спрашивает уже спокойнее, обводя меня беглым взглядом.

— Он?! — развожу я руками. — Это я стреляла! Вон его ствол. Рядом с каплями крови.

— Ты? — Он косится на указанное место.

— Представь себе! Проверь патронник. Там одного не хватает.

Камиль тупит взгляд на мой пистолет, улыбается уголком губ и возвращает его мне.

— И как? Трясет?

— Как видишь, — смело отвечаю и беру оружие назад. — Кто-нибудь ранен?

— Да. Адель порезалась о разбитый стакан. Этот дебил промазал даже с расстояния вытянутой руки, — усмехается Камиль, обвивает мою талию рукой и притягивает к себе. — А с тобой опасно иметь дело, девочка. — Он целует меня жгуче и жадно, даже слегка прикусывает нижнюю губу.

— М-м-м… — мычу я. — Это что-то новенькое. Завелся, что ли? — смеюсь, словно минуту назад не стреляла в живого человека.

— Иди перебинтуй ту алкашку. Я выловлю ее тормоза.

— Камиль, будь осторожен.

— Что он с больной клешней мне сделает? В слезах утопит? — улыбается он, еще раз целует меня и отпускает.

Поглубже вздохнув, я провожаю его взглядом и беру курс в дом. В дверях сталкиваюсь с выходящим Чеховским. Не сильно он спешит Глеба искать. Воротник своего новенького полупальто поправляет, скалясь во всю отшлифованную челюсть.

— Слабовато тебя Камиль поднатаскал. Промазала, — язвит он.

Я тычу пистолетом ему в пах и шиплю:

— С такого расстояния точно не промажу.

— Ладно-ладно, я пошутил! — Он осторожно обходит меня и сбегает вниз по ступенькам. — Больная.

Может, и больная. Зато живая!

Адель я нахожу в ее комнате. Зареванная, пьяная, бледная. Лежит на запачканной кровью кровати и требует у Лучианы стакан виски.

— Лучик, отведи Артура в игровую, — велю я. — Запритесь и не выходите.

Девочка послушно берет брата за руку и выводит из комнаты. Я закрываю дверь, пистолетом откидываю крышку аптечки на прикроватной тумбочке, вынимаю из нее бинт и швыряю Адель.

— Держи. Лекарство.

От возмущения она проглатывает все слова, что застревают в горле.

Я же на исключительных инстинктах иду к окну, чуть отодвигаю занавеску и выглядываю на улицу. Кругом тихо. Похоже, Глеб далеко ушел.

— Ты… Ты… — сипит Адель. — Что ты себе позволяешь?!

— А ты большего заслужила? — Я поворачиваюсь к Адель, пригвождая ее к постели. Не могу сочувствовать ей. Пытаюсь, но не могу. — За это поблагодари. А то руки чешутся еще раз выстрелить.

— Знаешь, что?! Ты уволена, вот что!

— А я на тебя никогда и не работала.

— Смотрю, оперилась, Настенька.

— Вот именно! Я не Настенька. Никогда ею не была.

Снова отворачиваюсь к окну. Вижу идущего к дому Камиля. Он с кем-то говорит по телефону. Боюсь, не догнали Глеба.

— Что это еще за фокусы? — шокировано хрипит Адель.

— Я тем же вопросом когда-то задавалась. Спасибо Камилю — не просто ответ дал, а выжить помог.

— Хватит говорить загадками. Отвечай немедленно, кто ты такая?!

— Ася! — заявляет Камиль, распахнув дверь. Адель застывает, приподнявшись на локтях. — Ушел, сволочь. В попутку запрыгнул. Но Азиз уже оповещает братков. Долго бегать ему не удастся.

Приятно видеть глубочайшую оскорбленность на лице этой кобры. Камиль ведь не перед ней отчитался, а мне новость принес. Только сейчас я облегченно выдыхаю и убираю пистолет. Так и не притронувшись к ране Адель, подхожу к Камилю и устраиваюсь в его объятиях.

— Ты лапу-то перевяжи, — советует он Адель. — Всю постель перепачкала.

Чувствую себя последней мерзавкой, но нет у меня желания ее порезом заниматься. Как подумаю, сколько загубленных душ на ее совести, так голыми руками ведьму придушить хочется.

— Как ты мог? — шепчет Адель, теряя дар речи.

— А чего ты ждешь от киллера, сестра? Радуйся, что она местью не одержима и меня удерживает. — Он целует меня в голову. — Тем более я даже благодарен тебе. Не заказала бы ее, мы бы с ней не встретились.

Она смотрит на нас с прописавшейся в глазах паникой, будто мы палачи, пришедшие по ее душу. Только у нее слишком завышена самооценка. Ни Камиль, ни я не станем о нее руки марать. Если сама не напросится.

— Будьте вы все прокляты! — взвывает Адель, схватив подушку и швырнув ее в нашу сторону. Та падает у моих ног, а ее метательница в кулаки сгребает простыню и просто орет. Не спешу с выводами, но ей не мешает обратиться к психотерапевту.