Я тебя не хотела

Я спустилась на пол и подобрала свои вещи. Подняла глаза и посмотрела прямо в Ромины. Испытала даже какое-то злорадство, когда увидела в них растерянность, скорее даже пришибленность. Произнесла чётко и громко, лишь потом осознав, что такая уверенность после подобного может свидетельствовать о надвигающейся истерике.

– Никогда больше не называй меня так. Никак не называй. Ты меня изнасиловал, Рома. Так что единственное моё желание – чтобы ты горел в аду.

Я не позволила своим рукам дрожать, когда надевала трусы и натягивала колготки. Когда обувалась и застёгивала пальто. Я едва не вздрогнула, когда Роман поднял руку, чтобы задержать меня у двери, но тут же опустил. Наверное, он что-то увидел в моих глазах такое, что заставило его отступить и просто опереться на дверной косяк.

И только снаружи, стоило холодному воздуху ворваться в мои лёгкие, меня скрутило так, что я согнулась пополам. Это была какая-то дикая судорога, потому что я не могла ни вдохнуть, ни крикнуть, ни зарыдать. Я упала на колени прямо в грязь и закашлялась.

Ненавижу тебя, Рома. Ненавижу!

Когда приступ кашля схлынул, я вытащила дрожащими пальцами телефон и набрала Яну.

– Привет, как погуляли на встрече выпускников? – раздался весёлый голос подруги.

То, о чём она говорила, будто было в прошлой жизни. Было ДО.

– Ян, – голос сорвался, потому что больше я держать себя в руках не могла. Я даже встать из лужи не пыталась, так и стояла на коленях.

– Ань, что случилось? – Яна насторожилась. – Где ты?

– Рома… – рыдания потоком хлынули из меня, выворачивая горло наизнанку. – Он… я не хотела, Яна, а он… будто не слышал меня…

– Где ты находишься? – в трубке вдруг раздался жёсткий голос Лекса, и это меня немного отрезвило.

– Возле его дома.

– Выйди из двора и жди меня около хлебного ларька. Я сейчас приеду.

– Не надо, Лёш, я такси вызову. Я просто пальто испачкала, не хочу машину твою марать.

Собой. Потому что именно такой я себя ощущала: грязной, замаранной. И хотела скорее под воду, отскрести от себя всё это дерьмо, вымыть изнутри его остатки. И чтобы вода – кипяток, чтобы кожа слезла, обновилась, обнулилась там, где он прикасался.

Но в трубке послышался уже снова голос Яны.

– Анют, будь, где Лёша сказал, он уже выехал. Жди.

– Хорошо.

Я отключилась и спрятала телефон в карман. Кое-как поднялась на ноги и осмотрела своё пальто. Без химчистки уже не обойтись – на светлом драпе пятна жидкой грязи. Порыв сильного ветра едва не сбил меня с ног, растрепав полы пальто. Я застегнулась, едва совладав с дрожащими пальцами, и накинула капюшон. Прошлёпала под моросящим колючим дождём до угла двора, вышла за ворота и оглянулась в поисках хлебного ларька. Есть такой. Я подошла ближе. На вывеске красовался мультяшный пекарь с румяным калачом в руках. Желудок стянуло то ли голодом, то ли болью – сейчас не разобрать.

– Что тебе, милая? – окошко распахнулось, и оттуда показалось улыбчивое лицо женщины средних лет и пахнуло ароматным теплом. – Чаю с рогаликом? Или пирожное? У нас рожок со сливками по акции сегодня.

– Чай и булку с повидлом, – попросила я, но потом спохватилась, что оставила сумочку у Должанова. – Ой, не надо, я сумку забыла.

Продавщица странно посмотрела на меня. Ну ещё бы, в испачканном пальто, всколоченными ветром волосами и безумными, наверное, глазами, я являла не самое приятное зрелище.

Женщина захлопнула окно, и я увидела в стекле своё отражение. Действительно, жуть ещё та. Но внезапно окошко снова распахнулось, и мне протянули пластиковый стакан с дымящимся чаем и булочку.

– Держи, девочка, тебе сейчас это надо.

– Извините. У меня нет денег.

– Бери, говорю.

И я взяла, поблагодарила и отпила глоток обжигающего напитка. Чай с жасмином. Люблю такой.

Только выбросила стакан в урну, рядом заревел автомобиль – чёрный Лексус. Шевцов вышел из машины и подошёл ко мне, посмотрел в лицо внимательно. А я неосознанно отступила. Мужчина. Тело само реагирует.

– Поехали, – он заметил мою реакцию и сделал шаг назад.

Я отряхнула пальто, за которое мне было невыразимо стыдно, и села на переднее пассажирское сиденье. Алексей завёл машину и тронулся. Мы ехали молча, Шевцов не донимал меня вопросами и разговорами. Он следил за дорогой, а я пыталась расслабиться.

– Отвези меня домой, пожалуйста.

– К нам поедешь.

Спорить с Лексом бесполезно, беспокоить Яну в её положении не хотелось, но я ведь уже это сделала. И, наверное, он прав, одной мне быть не хочется сейчас.

– Лёш, мне надо в аптеку, – стоило подумать о последствиях.

Автомобиль затормозил через пять минут возле аптечного киоска известной фармкомпании, но я зависла. Не могла себя заставить выйти и попросить то, что мне нужно. Заметила, как Алексей нахмурился, а потом отстегнул свой ремень.

– Что купить?

– Мм… что-то… чтобы…

– Понял.

Шевцов вышел из машины, а я выдохнула и закрыла лицо руками. Как же трудно теперь. Рома, зачем ты это сделал? Зачем заставил меня испытывать всё это? И почему я чувствую такой жгучий стыд, хотя ничего плохого не сделала?

Лекс вернулся минут через десять и протянул мне коробку.