Я тебя не хотела

Я подняла на него глаза и, кажется, в этот момент во мне что-то сломалось. Стена уже давно дала трещину. Не обрушилась в прах, даже не стала тоньше, но крошечное окно от вывалившихся камешков дало возможность проникнуть внутрь чему-то тёплому. Я сжала губы и вложила пальцы в крепкую ладонь. Мы вышли на середину зала, и Роман положил мне руку на талию. Привлёк к себе и стал плавно двигаться. Я чувствовала его дыхание на своей шее, пропустила собственный вдох, когда он коснулся большим пальцем обнажённой кожи на спине.

– Расслабься, – тихий шёпот прямо в ухо. Он снова проделал этот трюк со мной. – Ты слишком напряжена. Просто расслабься, Фенек.

– А если я не смогу, Рома? – ответила так же тихо, вдыхая тонкий аромат мужского парфюма. И он понял, о чём я. – Если так ничего и не получится?

– Тогда мы что-нибудь придумаем. А сейчас давай просто потанцуем.

Глава 50

Когда песня закончилась, и мы вернулись к столику, мистер Кёлер сообщил, что звонил мой телефон. Я обнаружила пять пропущенных от отца и забеспокоилась.

– Мне нужно отойти ненадолго, передайте, пожалуйста, Роману.

Рома как раз отлучился к соседнему столику, и я решила попросить наших сотрапезников передать ему, что я скоро вернусь. Новости меня, мягко говоря, огорошили. Я разозлилась на родителей за то, что не сообщили, что операцию дедушке перенесли. Не стали говорить, что его оперируют сегодня, чтобы я не волновалась во время важной встречи, и решили позвонить, когда всё уже закончилось. Операция прошла успешно, и сейчас его выводят из наркоза. Врач из клиники обещал держать в курсе.

Когда я вернулась в зал, то Романа не увидела ни за столиком, ни в зале. Мистер Кёлер сообщил, что его позвала уточнить детали контракта, которые у неё вызвали вопросы постфактум, фрау Хелен. Немец предложил подлить мне вина, но я отказалась, ощущая внутри неприятное липкое чувство.

Прошло уже пятнадцать минут, но они так и не вернулись. Напряжение внутри меня росло. Какого чёрта вообще? Мне плевать. Тысячу раз.

Извинившись перед господином Кёлером, кажется даже прервав его на полуслове, я встала из-за стола. Вернусь в номер, стащу эти дурацкие тряпки и побрякушки и просто лягу спать. А Должанов пусть развлекается.

И едва я вышла из зала, как наткнулась за углом на возвращающуюся парочку. Немка мило улыбалась, не замечая меня, а потом подняла руку и коснулась щеки Должанова, будто стирая какие-то невидимые следы. Рома перехватил её руки и опустил, покачав головой. Но мог и не стесняться, что такого-то.

И тут он заметил меня. Они оба заметили. Женщина сдержанно улыбнулась и ретировалась в зал. А Роман подошёл.

– Ань, не подумай ничего превратного. Не буду скрывать, она пыталась проявить интерес, но я объяснил, что это невозможно.

– Да ладно тебе, – я почувствовала на языке горечь. – Такую удачную сделку можно было и закрепить горячим сексом.

– Аня… – Должанов покачал головой. – Ты делаешь неверные выводы.

– О том, что ты похотливый кобель?

– Это было грубо, – Рома схватил меня за запястье, когда я уже порывалась уйти.

Ой, как-то я случайно захватила с собой бокал с шампанским.

– Держи немного нежности.

Наверное, это был порыв. И, скорее всего, Должанов так или иначе заставит меня пожалеть об этом. Но вид того, как его лицо приобретало выражение шока, когда холодное шампанское стекало на белоснежный воротник рубашки, привело меня в какой-то истерический восторг. Напряжение последних недель, обида на несправедливость вылились в жужжащий ком в груди, а потом выплеснулись наружу каким-то безудержным смехом. Я не могла остановиться, не понимала, чего мне хотелось больше: смеяться или плакать. Последняя капля взорвала копящийся клубок напряжения, выплёснувшись истерикой. И я вроде бы отдавала себе отчёт, что пытаюсь отбиваться, когда Должанов обхватил меня и пытался увести к лифту, но тот не приходил слишком долго, и Рома утащил меня по лестнице, но справиться не могла. Не могла перестать говорить ему, как ненавижу за то, что он сломал меня, мои чувства к нему. Призналась в отчаянии, что много лет была влюблена, что тайно мечтала о близости с ним. Но совершенно не такой, как та, когда он ворвался в моё тело без разрешения, без ответного желания.

Лишь потом, спустя время, я проанализирую, что всё это время Рома молчал, понимая, что я слетела с катушек. Что стена рухнула, но погребла и меня под ней.

Кажется, я даже время не ощущала в его реальном потоке, и звон в голове прекратился лишь с судорожным вдохом, когда ледяные капли обожгли кожу. Роман втолкнул меня под холодный душ прямо в одежде и удерживал несколько секунд, пока я не замерла. Действительность ворвалась в мозг болезненной яркостью, заставив осознать, что я крупно облажалась. Рома же и слова не сказал, лишь отпустил меня и ушёл, молча прикрыв дверь ванной.