Я тебя (не)отпущу

Поняв, что Асами нет, Изаму звереет. Опускается на пол, лишь когда окончательно оставляют силы. Слепая ярость сменяется глухим отчаянием, таким беспросветным, что оно моментально проглатывает, схлопывает мысли, вырываясь наружу тихим, на грани слышимости, воем. Он даже не сразу может расслышать шаги, а когда лязгает дверь, рывком навстречу, ловя Асами в распахнутые объятия. Короткий отблеск на её лице — свет фонарей в коридоре. Блестящие глаза и руки, цепляющиеся за его плечи. Она рядом, живая и, кажется, невредимая.

От облегчения хочется плакать. И он не может и не хочет сдерживать слёзы, шепча бессвязно куда-то в её макушку. О том, что всё будет хорошо. О том, что он рядом. Опускается вместе с ней, устраивает на коленях, поглаживая спину. Не может выпустить, не может разжать руки. Даже если сейчас попробуют отнять — перегрызёт глотку. Зубами. И будет пить чужую кровь, только бы её больше не трогали.

Страх всё ещё бьётся в пульсе, заставляет цепенеть. Страх делает жалким и вместе с тем — сильным настолько, что Изаму почти мечтает, чтобы сейчас кто-то вошёл. Асами чувствует его состояние, затихла. Не шевелится, только успокаивающе — по шее тёплыми губами.

— Я здесь. Я здесь. Я здесь.

Он прижимает сильнее, боясь, что пропадёт, исчезнет. В ноздри яркий запах — розовый, с примесью шампуня. Изаму трясёт головой, силясь понять — откуда.

И открывает глаза.

Поначалу он не сразу понял, не сразу смог отделить реальность от сна. А когда разобрался — замер, не двигаясь, боясь спугнуть. Чувствовал — Асами тоже застыла, только сердце билось быстро-быстро в его раскрытую ладонь. Он снова вдохнул её, наполнил ею лёгкие, постепенно расслабляясь. Неважно, как оказалась здесь, главное — что рядом. Живая. Изаму чувствовал, как она постепенно расслабляется, как замедляется её пульс. Совсем скоро она задышала ровно, уснула. И Изаму мягко улыбнулся, коснулся её волос губами. Осторожно придвинулся ближе и прикрыл глаза. Сейчас он впервые почувствовал, что дома.

Изаму проснулся, как только Асами заворочалась во сне и повернулась к нему, зарывшись носом в шею. Каждый нерв тут же вспыхнул, зажегся яркой лампочкой. Осторожно, почти не дыша, он погладил её по спине, пересчитал тонкие позвонки. Её рубашка задралась, и пальцы, коснувшись обнажённой кожи, тут же испуганно отпрянули. Реакция тела на её тепло испугала — желание задрать ткань выше, провести по рёбрам взорвалось ослепительной вспышкой. Изаму прикрыл глаза, тихонько вздохнул, и Асами сонно поёрзала, сложила ладони на его груди. Её волосы защекотали нос, розовый запах, проникая в лёгкие, заставил внутренности болезненно сжаться. Отчаянно хотелось разбудить её. Ленивыми, неспешными поцелуями пройтись от макушки к виску, найти губы. Что бы она сказала, как отреагировала? Ответила или застыла, покорно принимая ласку?

Она никогда не была покорной. Рядом с ним, под ним, на нём — всегда была яркой, страстной, отзывчивой. И Изаму знал: сейчас едва ли что-то изменилось. Знал, что Асами, как спичка, вспыхнет, стоит только поцеловать. Ответит с жаром, которым делилась только с ним. Будет умолять, срываясь на хриплые стоны, двигаться в одном ритме, шептать его имя. А потом они снова будут прятать глаза и делать вид, что ничего не произошло. С отчётливой ясностью Изаму понимал, что хочет большего. Чтобы она смотрела на него так же, как смотрит на Сору, когда тот появляется в деревне. Уютно молчала и улыбалась, встречаясь глазами. Искала его руку, чтобы сплести пальцы и пройти по улице вместе. Чтобы любила.

Потому что любит он.