Я тебя не знаю

— Я, кажется, уже говорила тебе — год. Чуть больше года, — тихо ответила и снова попыталась освободить руку. Боже! Зачем я в это ввязалась? Зачем поехала за ним?

— Ну это официально, как я ушел. А вообще? Я приходил к тебе после?

— Не понимаю, о чем ты. Да, очень редко приходил, но в основном у подъезда дочерей в машине ждал.

— Я не об этом.

— А о чем?

Посмотрел в вырез моего платья долгим взглядом и снова в глаза, чуть прищурившись, и я вижу, как у него верхняя губа слегка подрагивает, и меня ответной взрывной волной по всему телу, заставляя сжаться под этим взглядом. Он не может на меня ТАК смотреть. Это вообще не про этого Кирилла. Это откуда-то из прошлой жизни, где нас только начало трясти от голода друг по другу.

— Совсем не понимаешь?

Опустил взгляд на мои губы, и я невольно отшатнулась назад. Стало невыносимо рядом. Настолько невыносимо, что я испугалась, что сейчас не удержусь и унизительно сама потянусь к его губам.

Кирилл вот так не смотрел на меня настолько давно, что я отвыкла, и теперь у меня начал зашкаливать пульс.

— Не понимаю.

Усмехнулся так нагло, по-мальчишески. И мне показалось, что я стою на том заборе, а он снизу-вверх смотрит, как ветром подол платья развевает, и говорит о том, что видит какого цвета мои трусики.

— Хорошо… перефразирую — когда я трахал тебя в последний раз?

Я выдернула руку и схватилась за дверь, чтобы выйти, но Кирилл потянул дверь на себя, мешая это сделать. А я уже задыхаюсь, и паника от этих эмоций невероятная. Не помню, чтоб он мне вообще это когда-нибудь говорил. Но от этих слов кровь вскипела в венах с бешеной силой.

— Давно, Авдеев. Очень-очень давно. После того как я выставила тебя за дверь, ты больше со мной не… не спал. Я бы этого не позволила. И еще — у тебя нет никакого права говорить мне все это. Ты мне никто. Ясно?! Я, конечно, хочу тебе помочь… но не больше.

Ни одно из моих слов его совершенно не впечатлило, даже бровью не повел. Все так же запястье мое сжимает, только зрачки сузились.

— Значит, теперь это делает кто-то другой?

Не помню, чтобы Кирилл был ревнивым. Разве что когда мы только начали встречаться. И словно лезвием по нервам — да что ты вообще о нем помнишь или знаешь?

— Тебя моя личная жизнь больше не касается. Да ты и не интересовался ею все это время.

Дернула ручку двери, но он все равно не давал выйти.

— Мы ведь еще не развелись, верно?

— Неделю назад ты принес подписанные бумаги. Так что, да, можно сказать, развелись. Кирилл, дай мне выйти. Здесь дети и твоя мама. Не будем устраивать скандал при них.

Словно в ответ на мои слова послышался голос свекрови.

— Так, всем за стол. Борщ остынет.

Теперь я уже яростно дернула дверь и вышла в коридор, невольно сжимая руку там, где ее коснулись его пальцы. Когда вошла на кухню, свекровь многозначительно на меня посмотрела… Обратила внимание на то, что мы застряли вместе в ванной, но я проигнорировала ее взгляд и села за стол рядом с Алисой и Лизой, которая притащила альбом и фломастеры на кухню.

— Что рисуешь?

— Тебя с папой, — сказала она и протянула рисунок мне, но не отдала, — вы здесь помирились и вместе идете в магазин. Видишь, папа тебя за руку держит, чтоб ты не убежала.

Внутри все болезненно сжалось, но я постаралась как можно искренне ей улыбнуться. Моя малышка. Все еще страдает от того, что больше не видит нас вместе. Ей труднее всего. Старшим тоже не просто, но они хотя бы могут понять. Хотя я не обсуждала ни с одной из них причину нашего разрыва. А у Лизы в голове не укладывается, почему отец теперь не живет с нами и встречается с ней только по выходным.

— Очень красиво. Ты у меня умничка.

— У папы, — она отобрала рисунок и ринулась к Кириллу, который как раз зашел в столовую.

— Смотрииии. Это ты и мама. Правда, вы красивые?

Муж взглянул на Лизу и взял из её рук рисунок. Долго рассматривал, вертел и так, и сяк, а потом серьезно изрек:

— Мама красивая, а я так себе. Не очень.

Красивая? Да ты год назад спрашивал у меня, в кого я превратилась?!

— Нет, ты тоже красивый. Самый-самый красивый. Когда вырасту, я выйду за тебя замуж.

Он растерянно усмехнулся, а я не поняла, что тоже улыбаюсь. Никогда не видела его таким. Потом вдруг поняла, что Кириллу вообще довольно сложно сейчас общаться с Лизой, а она, как назло, атаковала его и не отходит ни на шаг.

— Лиза, иди сядь возле бабушки, она тебя покормит.

— Я с папой хочу.

— Лиза! — шикнула на нее Алиса, — ко мне иди. Отстань от папы.

— Не хочууууу. Я с папой хочу.

— Пусть со мной садится, — Кирилл отодвинулся вместе со стулом и посадил Лизу к себе на колени. Я медленно выдохнула, чувствуя, как покалывает затылок и бешено бьется сердце от всего происходящего. Раньше мой муж был более сдержан с детьми. Точнее, у него и времени особо на них не было. Он, конечно, старался, но случалось это далеко не часто. Надо поговорить с ним, чтоб не давал ложных надежд. Уйдет, а мне потом ее успокаивать и в тысячный раз объяснять, почему он не с нами, и что больше жить здесь не будет.

Свекровь тут же засуетилась, расставляя тарелки. И в ее суете чувствовался и страх, и какая-то нервная радость.