Я тебя не знаю

Я давила на газ изо всех сил, пока меня не остановила полиция. Тяжело дыша, притормозила на обочине. Пока у меня проверяли документы и спрашивали выпила ли я, я думала о том, что Кирилл там один в участке, и я не могу оставить его вот так. Нужно что-то делать. Нужно искать адвоката. Обвинение слишком серьезное. Хотя, может быть, мама Света в панике не поняла ничего. Я вдруг подумала о том, что нужно было выкинуть пуговицу и спрятать пистолет. Вдруг и к нам полиция придет. Кошмар, какой же это кошмар невыносимый. И в этот момент мысли о его смске стали какими-то совершенно неважными. Какими-то пустяковыми.

— Вы превысили скорость, вы знаете?

Я кивнула, нервно постукивая по рулю.

— Куда-то торопились?

— Да. Торопилась. Мне жаль. Вы можете выписать мне штраф.

Пока они осматривали мою машину и выписывали бумажку, я продолжала думать о Кирилле. Перед глазами вся жизнь проносилась, как будто я через окно поезда смотрю на нее без остановок, и она несется картинками — то размазанными, то четкими. Как познакомились… как отдалась ему на шершавом полу рыбацкой хижины, а потом он в море застирывал пятна крови на своей куртке, которую бросил на пол, перед тем как опрокинуть меня на нее, и смеялся, когда я краснела и говорила, что могла это сделать сама.

«— Что ты понимаешь, Снежинка? Я уничтожаю следы собственного преступления. Вдруг ты решишь заставить меня на себе жениться.

— Не заставлю, не волнуйся.

— Тебе и не пришлось бы, я и так на тебе женюсь.

— Ага, прям завтра.

— Ну завтра не выйдет — завтра ЗАГСы не работают, а на следующей неделе точно женюсь.

— Мне родители не разрешат за тебя замуж.

— А ты собралась ждать их одобрения? Сегодня ночью ты, кажется, тоже через забор перелазила без их письменного разрешения. Ты теперь МОЯ, ясно? Теперь я принимаю решения за нас обоих, и я решил, что мы поженимся.

— Ты даже не спросишь, хочу ли я за тебя замуж?

— Зачем? Я и так знаю, что хочешь».

А потом свадьба и крики «горько!», а я уворачиваюсь от поцелуев, потому что губы болят, Кир смеется и целует в уголки моей смущенной улыбки, а потом снова в губы так мягко, так осторожно. Гости считают до десяти, а у меня сердце его дыхание отсчитывает. Картинки, как на руки подхватил, когда узнал, что Алиску ждем, как имя ей выбирали и хохотали над теми, что написали на бумажках.

«— Клава… нет, не так, ооо, смотри — Зина.

— Авдеев! Какая Зина?

— Прасковья!

— Я тебя придушу, если ты ее так назовешь!

— Не нравится?

— Ну тебя. Я серьезно, а ты! Я хочу по имени ее называть, когда она там вертится. И ей не нравится ни одно из тех, что ты придумал! Вот сейчас разревусь, будешь знать, как издеваться над беременной женщиной.

— Ненене. Реветь не надо. Я тебе шоколадку куплю. Вам обеим. О! А давай Алиска ее назовем…»

— Евгения Павловна, — я вскинула взгляд на полицейского.

— Мы проверили — у вас ни одного нарушения. Вы это… вы поезжайте. И не превышайте больше. Кто торопится, тот обычно на тот свет успевает, понимаете?

Я кивнула, даже не замечая, как он мнется у моего окошка, как усиленно мне улыбается.

— А вы меня совсем не помните, да?

Отрицательно качнула головой.

— Вы год назад в аварию попали. Мужик один въехал вам в бок. Я тогда оформлял. Помните?

Да, небольшую аварию я помнила, но вот лицо этого парня в упор вспомнить не могла. Мы с Кириллом тогда уже расстались, и я пребывала в каком-то заторможенном состоянии. Припоминала, что полицейский мой номер спрашивал, а я не дала.

— Я тогда познакомиться с вами хотел, а вы сказали, что номер свой дадите в другой раз.

Господи! Он что, флиртует со мной? Сейчас? Это похоже на какой-то сюрреализм героинового наркомана. Я стою на ночной трассе. Еду в участок, где держат моего мужа по обвинению в убийстве, а со мной флиртует какой-то дебил полицейский. Похоже на один из тех отвратительных фильмов, которыми пестрит наш кинематограф.

— Ну вот. Второй раз, как раз, — поправил шапку и довольно улыбнулся.

— Эй, Василий, ты чего там застрял? Штраф выписывать будешь?

Подошел его напарник.

— Так я могу ехать?

— Да. А…

— В следующий раз, — сказала я и подняла стекло, вжала педаль газа. Я вдруг точно поняла, что собираюсь сделать. Не важно, что он мне написал… не важно, что он сделал с нами. Я не могу оставить его там. Не могу. Слишком много всего между нами было, чтобы предать и бросить, когда нужна помощь. Пусть потом мы уже не будем вместе. Пусть он идет своей дорогой. А может быть, у меня ничего не выйдет. Но я должна попробовать это сделать. Остановила машину у участка.