Я тебя отвоюю

— Да. Я помню. Никаких послаблений. Вы хотите побыстрее получить свое приглашение на пиво… — Артур улыбнулся. Не ожидал. Думал, девочка погружена в беседу с Милой, оказалось — каждое слово в их «беседе» не осталось без ее внимания.

— Хочу, Дарья. Вы правы. И вы… Вы молодец. Правда. Вам есть, чем гордиться, — он редко позволял себе переходить границы с пациентами. Но именно эту девушку захотелось подбодрить. А получилось, что она кивнула, взгляд опустила, сделала глубокий вдох…

— Дальше будет больше, — а когда снова посмотрела на него — глаза блестели. Не плакала, но было видно, что расчувствовалась. Поблагодарила, попрощалась, направилась вслед за родными.

Артур проводил ее взглядом, боковым зрением поймал момент, когда Мила тоже подошла, встала рядом.

— Мне их жалко так… — они никогда не вели доверительных бесед, но сейчас Мила почему-то не сдержалась. — Он ведь молодой совсем.

— Жалость им сейчас не поможет. Пусть борются.

Медсестра, кажется, хотела возразить, но сдержалась. Уже открыла рот, набрала в легкие воздух… И закрыла, просто кивнув.

* * *

Когда-то давно, в прошлой жизни, Даша собирала вещи, чтобы с абсолютным осознанием — все делает правильно — перевезти их на съёмную квартиру Стаса. Теперь же…

Два дня тому назад собрала уже там все вещи (и свои, и его), чтобы вернуть в свою квартиру, отдать ключи хозяину, отделавшись сухим объяснением, с чем связано такое решение и с благодарностью принять его слова поддержки, а также залог за последний месяц, который он мог бы и не возвращать — имел право, но совесть не позволила.

Тем же составом, что присутствовал при выписке, они оказались в Дашиной квартире. Кажется, совершенно не годящейся для подобных сборов.

— Дашуль, у меня в багажнике поручни, я прикручу их, пока вы будете располагаться? — не успевший разуться Елисей обратился к хозяйке, дождался кивка, вышел, Артём ввез коляску на кухню… Стас ничего не требовал и не просил, был крайне спокоен, озирался по сторонам, явно думая о чем-то своем.

— Как ты, сынок, не укачало? — мотнул головой, когда к нему подошла мать, провела по лбу, убирая волосы.

— Ну вы даете, Вера Андреевна… Меня еще никто так не обижал… Я тут стараюсь, значит, доставить клиента в лучшем виде, а вы…

Артём говорил очень бодро. Не знай его Даша так хорошо, подумала бы, что энтузиазм этот абсолютно искренний. Но и она знала, и Стас знал. И понимали, что по нему случившееся ударило почти так же, как по ним.

Тёма был растерян и испуган. Ему было больно. Ему было страшно. Он снова ринулся преображать страх в злость. На сей раз, на Дину. Поклялся себе же, что она поплатится за то, чему стала виной… И собирался дожимать.

Стас, зная, что Артём неплохой юрист, сознательно даже в целях консультирования ни разу не обращался к другу. Не хотел впрягать в процесс лишний раз тех людей, для которых это не просто очередное дело, профессиональный вызов, а эмоционально значимая история.

Теперь же… Артём уже не спрашивал у Стаса. Во всяком случае, до поры до времени. В голове потихоньку зрели планы, кое-что нужно было проверить, где-то дождаться, где-то дожать… И потом он пришел бы с одним единственным вопросом: «уничтожаем?», очень надеясь получить положительный ответ.

Он не сомневался — эра всепрощения закончена. Во всяком случае, что касается поступков Дины так точно. Она так отчаянно боролась… А потом так просто выбросила его из жизни. Попортила кровь, испортила жизнь, поставила на колени… И гордо ушла, взметнув в воздух средний палец.

Оставлять все так Артём не собирался. Средний палец имелся и у него. А еще мстительность и настойчивость. И ярость, которой суждено было на нее излиться.

— Я не сомневаюсь в тебе, Тёмочка. Просто Стас задумчивый, вот я и…

Не только Даша, но и Вера еще глубже изучили каждый полутон взгляда Стаса. Теперь это было уже необходимо, как воздух.

Он же хмыкнул, взял в руку телефон, написал:

«Осматриваюсь».

Повернул к матери, та кивнула, потом глянул на Дашу, которая застыла в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку. Как-то подзабыла, что он внимательный. Смотрела на него, думала о чем-то своем… Когда поняла, что он ей улыбается, встрепенулась. Первая мысль в голове — только бы не увидел во взгляде страха. Только бы не придумал сомненья…

Снова напечатал, повернул уже к ней:

«Устала?».

— Нет. Нет, совсем не устала, — Даша подошла, взяла его за руку, наклонилась, чтобы поцеловать в щеку. — Сейчас твой папа установит поручни, а мы пока пообедаем, потом отдохнем. Пойдет?

Кивнул, еле ощутимо, пока довольно неуклюже, поглаживая ее ладонь пальцем.

— А всех кормить будут, мелкая? Или только избранных?

Ни от кого не скрылся этот еле заметный жест, у всех ком в горле встал, и только Артёму первому удалось его вытолкнуть наружу со словами. Опять излишне радостными.

* * *

— Спит?

— Да. Пока я крутилась — заснул уже…

Даша вернулась на кухню, где за столом в тишине сидели Вера с Елисеем и Артём, опустилась на стул, с которого встала не так давно, чтобы проводить Стаса…