Я тебя получу

Так прошел один день без него, затем второй. Дверной звонок я тоже отключила, потому что понимала, что рано или поздно он придет за ответами. Ведь он не завершил свой грандиозный план мести, рыбка неожиданно сорвалась с крючка и, конечно, вряд ли ему это понравилось.

А был ли он, этот план мести?

Был.

Был!

ОН БЫЛ!

Он все это время врал мне. Человек, который пытался изнасиловать женщину априори не может быть нормальным. Не может! Точка! И нет ни единого оправдания данному поступку.

Да, возможно, мне стоило поговорить с ним, задать этот вопрос лично… Хотя какой ответ бы я получила? Честный? Вряд ли. Никто и никогда не признается в подобном. Если бы он ответил «да» — я бы ушла от него. «Нет» — тоже ушла, потому что так и не смогла бы задушить червяка сомнений: «а вдруг все-таки…». Дыма без огня не бывает.

— Мань, — осторожный стук в дверь, — тебе Кирилл трижды звонил, а еще Марина. Может, ответишь им? Они волнуются, а я даже не знаю, что им сказать.

— Скажи им, что я повесилась.

— Мария! — снова стук, более громкий, дергает ручку, но тщетно — я закрылась изнутри. — Ты это брось! Мне уходить скоро надо, скажи, что ты пошутила!

— Да пошутила я. У меня же нет здесь веревки, — и тише: — Зато есть окно.

— Вот меня ты точно в могилу сведешь! Вылезай оттуда, лето на дворе. Погуляй. Нечего в четырех стенах киснуть! Ну хочешь, на дачу завтра съездим? Плюну на работу и рванем. Свежий воздух, речка. Тебе же нравится.

— Иди, пап, все у меня о'кей, — бросаю, глядя в одну точку на однотонном белом потолке. — Ничего я с собой не сделаю, я же не ненормальная.

В отличие от…

Слышу, как отец вздыхает по ту сторону двери, а затем уходит.

Мне жаль его, но я не могу прекратить мысленно его обвинять. Ведь это все из-за него! Это все он со своей непрошенной правдой. Мне было так хорошо жить в слепом неведении. По крайней мере я могла быть с ним, трогать, целовать…

Видит Бог, лучше бы он меня убил, чем вот так.

Закрываю глаза и отворачиваюсь лицом к стене, ковыряю ногтем отрошедший край обоины и чувствую, как слипаются отяжелевшие веки.

Неожиданно ощущаю на своей щеке его ладонь. А то, что это его рука я узнаю́ безошибочно. Он гладит мою кожу, проводит большим пальцем по губам и мне так приятен этот фантастический сон.

Сон?

Резко распахиваю глаза и оборачиваюсь — на краю моей кровати сидит Кнут. Он улыбается, хотя в ненормальных глазах сквозит плохо скрываемая тревога.

— Прости, ты исчезла, это была вынужденная мера, — и обезоруживающе поднимает верх руки, — я ничего не украл, можешь раздеть меня и обыскать.

— Какого черта? — вскрикиваю, и он, подавшись резко вперед, закрывает мне рот рукой.

— Да тише ты! — смеется. — Я знаю, что твой отец дома. И сильно рисковал, забираясь сюда днем. За это мне как минимум полагается поцелуй. Ну, а как максимум…

Ему весело. Для него это все — игра.

Разбил на сотню осколков мое сердце, выпотрошил душу, облил помоями лжи и ржет.

С силой толкаю его в грудь, спихивая с кровати, и поднимаюсь.

— Уходи, — цежу сквозь зубы.

— Эй, — улыбка тает. — Ты чего, цветочек?

— Пошел вон, я сказала! — тычу пальцем обратно на створки раскрытого окна. — Вон! — повышаю голос. — Уходи!

— Мань? Маша, ты чего? — ручка двери ходит ходуном. — Открой, у тебя там кто-то есть? Открой, или я вышибу дверь!

— Там мой отец, — говорю твердо и тихо. — Если ты не свалишь отсюда через секунду, я открою ему и скажу, что ты пытался меня изнасиловать. Ты же это любишь, да?

— Чего? — кривится.

— Секунда прошла, — оборачиваюсь, дохожу до двери и поворачиваю вертушку замка.

Бледный отец буквально вваливается в комнату, осматривает все вокруг цепким взглядом, остановившись особенно долго на чем-то за моей спиной.

Господи, ну какой же он идиот! Неужели…

Оборачиваюсь — но Кнута нигде нет. Окно распахнуто настежь и только шуршание потревоженных ламелей жалюзи…

— С кем ты говорила? Я слышал, здесь кто-то был!

— Тебе показалось.

— Нет! Я слышал! Дай пройти, — движением руки отодвигает меня в сторону и выглядывает из окна. Крутит головой, а затем оборачивается. — Он что, был здесь?

— Никого тут не было. Откуда?

Он мне явно не верит, но решает промолчать. Закрыв наглухо створку окна, одергивает полы строгого пиджака. Выверенным движением поправляет узел галстука.

— Я в прокуратуру, вернусь поздно. Ты будешь дома весь день?

— Разумеется, а что?

— Вызову бригаду работников. На окна пора поставить решетки. Давно собирался, да все никак руки не доходили.

— Это лишнее, говорю же!

— Для нашей же безопасности. Дело решенное, — мягко целует меня в висок и уходит.

Ну вот и попалась птица в настоящую клетку.

Подхожу к окну и, прислонившись лбом к стеклу, смотрю на залитые солнечным светом ухоженные тропинки, на современную детскую площадку у дома и… парня в черном капюшоне, уверенно шагающего к ограждающему территорию жилого комплекса забору.

Он ушел. Он все понял и оставил меня. Да, я добивалась именно этого, но почему-то стою и отчаянно жду, чтобы он хотя бы обернулся… Но он не обернулся — подтянувшись на руках, легко перемахнул через ограждение и скрылся за монолитной толщей забора.

Глава 33