Я тебя получу

Я не знаю, как должны реагировать парни на такую новость, у меня это впервые, но в кино мужчины кружат свою женщину на руках и орут во всю глотку: «у меня будет сын!». Да, конечно, мы не в кино, но… он все-таки ничего не ответил.

Потому что он не рад.

В какой-то прострации кладу телефон на подлокотник кресла и медленно оседаю на пол, бесцельно перекладываю выброшенные тряпки с места на место.

Я собралась переехать к нему, я жду от него ребенка, а у него «вторая линия!». Кто мог позвонить ему такой важный? И звонил ли?

Конечно, нет. Старый как мир прием, чтобы слиться с неприятного разговора.

Очень хочется плакать. Жалеть себя. Теперь он меня бросит. Точно бросит! Ну зачем ему такая обуза? В его возрасте, да и вообще… Он любит риск, жить без него не может, вот это все — дом, семья — это абсолютно не про него. Глупо было даже надеяться.

И отец меня теперь ненавидит из-за того, что я путалась с Кнутом. И друзей всех растеряла. И на репутации теперь стоит жирный крест.

Я — несчастная, брошенная всеми мать-одиночка.

Но… я же умру без него. Лягу и умру.

— Крысеныш… — шипит за дверью отец.

Где-то внутри рождается нехорошее предчувствие. Непонятно, откуда оно появилось, но факт остается фактом — назревает что-то дерьмовое.

Бросив тряпки, выглядываю в коридор — отец как раз натягивает пиджак, следом хватает с полки ключи от машины.

— Ты куда?

— Не твое дело, — рявкнув, наклоняется, чтобы зашнуровать ботинки, и тут я замечаю у него под пиджаком кобуру.

Внутренности сковывает щупальцами липкого страха.

— Пап, ты же не…

Отец оборачивается на меня, на лице печать несокрушимой решимости.

— Я не позволю этой гниде испортить тебе жизнь.

— Это ты сейчас ему позвонил, да? — шепчу севшим голосом. — Ты?

— Это он мне позвонил. Наглец! Хочет поговорить «по-мужски» — будет ему по-мужски! — сбрасывает со лба пятерней растрепанные волосы, оголяя на долю секунды кобуру. — Я ему такое «по-мужски» покажу… Сопляк.

— Пап! Папа! Не надо! — истерично срываюсь с места и как маленький ребенок цепляюсь за его рукав. — Пожалуйста, не надо никуда ехать! Он же специально тебя провоцирует! Умоляю тебя — не надо! Он же… чокнутый, ему наплевать, что ты прокурор. Это же статья, ты же сам понимаешь. Даже если он хоть пальцем тебя…

— Думаешь, я драться с ним буду? — глаза загораются диким огнем. — Я же тебе не гопник из подворотни, Мань. Мы просто поговорим, как он хочет — как мужик с мужиком. Давно пора.

— Оставь пистолет дома! Пожалуйста! — рыдаю. — Оставь его! Я что угодно сделаю! Хочешь, чтобы я его бросила? Брошу! А хочешь, аборт сделаю! Только не бери с собой пистолет, прошу тебя!

— Даже думать не смей о таком! — хватает меня за плечи, лицо перекошено в гримасе ярости. — Это мой внук! Тебя поднял один и пацана твоего подниму, но этот уродец к нему даже близко не подойдет. Я все для этого сделаю.

— Папочка, не надо… Ты же его убьешь! — размазываю по щекам слезы.

Что я могу сделать? Ничего! Я бессильна. Он поедет на эту встречу. И Кнут поедет. Он такой — упертый! Прет как танк не думая о последствиях, с горящим взглядом в самое пекло.

Зачем я сказала ему, что отец на меня наорал! Зачем! Это я виновата! Не было никаких «вторых линий», он сам ему позвонил…

Когда за отцом закрывается дверь, я забегаю в комнату и хватаю телефон. Конечно, «абонент не отвечает». Он сделал это специально, чтобы я не позвонила ему и не попыталась отговорить от этой откровенно безумной затеи.

Что там будет на этой встрече? Оба без царя в голове, они же друг друга голыми руками переубивают!

Самое страшное, что ему действительно наплевать, кто мой отец, если он захочет дать ему по морде — он это сделает и глазом не моргнет. А отец драться не будет, ведь у него есть более внушительные доводы… и он колебаться тоже не станет.

Я хожу из угла в угол, рыдаю, гипнотизирую телефон и ничего не могу сделать. Совсем ничего! Я бессильна, как новорожденный слепой котенок. Я не знаю, где они встречаются, телефоны обоих выключены. Мне некому позвонить и позвать на помощь.

Я так боюсь, что отец покалечит Кнута, что совсем не думаю о том, что может быть наоборот…

Спустя два долгих часа телефон разрывается трелью, и я хватаю аппарат даже не взглянув на номер звонившего.

— Паш!

— Мария? Мария Сбивлова? Вам звонят из районной ЦРБ. Полчаса назад с огнестрельным ранением к нам доставили вашего отца. Состояние очень тяжелое, приезжайте.

Глава 43

Какой же он бледный… Серые губы, под глазами темные круги. Левое плечо и грудь перебинтованы — повязку нанесли не так давно, но кровь уже успела просочиться сквозь белоснежные стерильные бинты.

— Выстрел пришелся в грудь, чуть ниже ключицы. Вашему отцу очень повезло, потому что еще бы несколько сантиметров ниже и левее — и пуля угодила бы в сердце. Очень опасное ранение, очень. Стрелявший знал, что делает. Счастье, что промахнулся.

Слова доктора крутятся в голове вот уже несколько часов.

В сердце.

Паша хотел убить моего отца, но промахнулся.

Все наши планы, мечты, наши поцелуи и ночи погребены под вердиктом врача.