Я тебя придумала (СИ)

Амулет Жизни принимает вид прозрачного кристалла того цвета, который ближе всего к характеру личности, чью частичку заключают в амулет. По крайней мере именно так считает известный исследователь артефактов Рид Рушенсе. Сам амулет Жизни не годится больше ни для чего, кроме своего непосредственного назначения — не охраняет и не оберегает носителя, да и вплести в структуру заклинания, лежащего в основе амулета, какое-либо ещё заклятье, не представляется возможным. После окончания Последней войны амулеты Жизни стали встречаться всё реже, пока не исчезли практически полностью.

«Артефакты. Их виды и истории создания», императорская библиотека

У Эдигора впервые в жизни настолько сильно стучало сердце. Можно было подумать, что он идёт на свидание к красивой девушке. Но это было не так. Император шёл к Аравейну.

Всего лишь к своему наставнику. Но при этом чувствовал он себя ужасно.

Рассказ Линн уничтожил Эдигора. И вовсе не потому, что теперь он ясно понимал — в ближайшее время ему придётся покинуть Эрамир, объяснить всё Дориане, бросить на произвол судьбы нерождённого сына, Люка и Луламэй. Всё это было ужасно, но гораздо сильнее Эдигора сейчас почему-то волновал другой вопрос.

Когда император вошёл в покои Аравейна, маг сидел в кресле, но поднялся, увидев воспитанника.

— Ваше величество, — Аравейн уже начал склоняться в почтительном поклоне, когда император, усмехнувшись, перебил его.

— Ты ведь знаешь, что я никакое не величество, Аравейн.

Голос Эдигора был горьким, как полынь.

Маг, моментально выпрямив спину, сощурил пронзительно-голубые глаза и тихо сказал:

— Вы вспомнили.

Это был не вопрос, а утверждение, и Эдигор кивнул.

Несколько секунд оба молчали. Аравейн, казалось, о чём-то задумался, а император пытался собрать воедино обрушившееся на него знание и найти правильные слова.

— Я понимаю тебя, Аравейн, — сказал наконец Эдигор, глядя наставнику в глаза. — Я тоже отдал бы всё, лишь бы попытаться исправить ошибку Линн. Она всегда была несчастной, даже когда улыбалась и смеялась. В её глазах я всегда видел тень прошлого, и что бы я ни делал, Линн оставалась похожей на пепел от сгоревшего костра.

— Я знаю, — ответил маг еле слышно. — Она рассказала вам, что я…

— Хранитель? Да, рассказала. — Эдигор усмехнулся. — Я не буду спрашивать тебя, почему ты решил использовать меня, точнее, подарок Линн — я всё понимаю. И даже оправдываю. Отчасти оправдываю, Аравейн. Хочу спросить о другом. Какого чёрта ты решил сделать меня именно императором? Зачем было так всё усложнять? Император-булочник… Какая-то очень странная и извращённая шутка.

— Это не шутка. Позвольте объяснить…

— Я именно за этим и пришёл. Но перестань ты, ради всего святого, говорить со мной в подобном тоне. Больше незачем поддерживать этот фарс.

Маг слегка вздрогнул, увидев боль, мелькнувшую в глазах Эдигора. Вздохнул и начал рассказывать, так и не опустив голову, не отрывая напряжённого взгляда от лица своего воспитанника.