Я тебя тоже

Делая вид, что собираю одежду для стирки, я нагнулась, чтобы поднять с пола Зойкин носки.

- А папа ничего не просил мне передать? – поинтересовалась я, как бы невзначай.

Дочка непосредственно и по-детски покачала головой. Я, стараясь скрыть разочарование, присела на краешек кровати. Вдруг Зойка привстала, отложила в сторону планшет и глубоко вздохнула.

- Мамочка, не расстраивайся, - сказала она и обняла меня за шею, - Папа вернется! Ведь лучше тебя никого нет!

И тут до меня дошло, как глупо я выгляжу в глазах дочери, в своих попытках скрыть от нее правду. Я взяла ее ладошку и прижалась к ней щекой. Одно я знаю точно, в моей жизни всегда есть, по крайней мере, два человека, которые будут любить меня несмотря ни на что.

Глава 39. Анечка

Отчего нам кажется особенно желанным именно запретный плод? Стоит взять одно яблоко из общей кучи, определить ему особое место и сделать неприкосновенным, как все другие меркнут на его фоне. Хотя всего лишь мгновение назад оно ничем не выделялось, теперь мы готовы разбиться в лепешку, лишь бы откусить кусочек от вожделенного лакомства. Верни его обратно в кучу, и оно затеряется среди других. Сольется с ними в одну безликую массу.

Еще в детстве желание идти наперекор общепринятым нормам определяло мой следующий шаг. Бунтарский дух лишь окреп с годами! Будь я послушной девочкой, давно бы уже вышла замуж за послушного мальчика и мы бы вместе воспитывали своих послушных деток. Но я предпочла другой путь. Я часто спрашиваю себя, была ли это расплата за любовь? Но, каждый раз признаюсь, что заплатила бы эту цену снова.

Когда ты окрылен любовью, когда в твой мозг поступает энная доза эндорфинов, тебе кажется, что ты постиг что-то невероятное, недоступное простым людям. Что ты познал истину! И это ощущение, словно шрам на сердце, отныне всегда с тобой. Стоит тебе услышать знакомую мелодию, под которую вы танцевали. Стоит почувствовать аромат духов, что он дарил тебе на день рождения. Тех, что до сих пор стоят на тумбочке. Любой знакомый фильм, и даже привкус глясе на губах пробуждает ассоциации. И память, как самый жестокий мучитель, достает из-за пазухи картинки прошлой жизни. Где вы были вместе. Где ты была счастлива...

Нет, все было как раньше, и даже лучше. Он стал внимательным, заботливым, звонил по сто раз на день, встречал с работы. Он был со мной! Но отныне этого стало мало. То негласное пари, что мы заключили, мое обещание молчать по капельке разрушало нас обоих. Как опухоль, которую не видно сразу. Но ты знаешь про нее, ты чувствуешь ее внутри.

После того, что случилось, кажется, я повзрослела на целую вечность, я изменилась. И эти невидимые глазу перемены не дают мне покоя до сих пор. Каждый день там, в заключении я ждала. Я была там одна. Потерянная, измученная и уже, кажется, готовая смириться с неизбежным. И вот теперь, когда все наладилось, когда он снова был со мной. Мой выстраданный, мой заслуженный приз! Вместо радости я ощущала боль и обиду. Я чувствовала, что он не верит мне. Считает лгуньей, выдумщицей, готовой оклеветать его жену – «кристально честную женщину».

Чего я ждала от него? Чтобы он сдал ее полиции? Чтобы избил? Оставил на улице? Сделал хоть что-то! Чтобы защитить меня. А он бездействовал! И это спокойствие, наше притворное счастье больше напоминало  театральную постановку.

Однажды, когда в очередной  раз он опоздал к ужину, мое терпение дало течь, и плотина эмоций, переполнявших меня все это время,  наконец-то прорвалась.

- Как там Маргарита? – процедила я, не дожидаясь, пока он доест.

- Нормально, - он смерил меня многозначительным взглядом.

- Ты передал ей от меня привет? – я скомкала в руках салфетку.

Он не ответил, продолжая жевать, не глядя в мою сторону. Его молчание лишь подстегнуло меня.

- Уточни при случае, не находила ли она мой телефон?

- Ань, хватит! – Вадим бросил вилку и встал из-за стола.

Я тоже встала, так порывисто и резко, что табурет выскользнул из-под меня и ударился об пол.

- А если бы она меня убила, ты бы тоже ее оправдывал?

- Я не оправдываю! Просто мы не знаем… не знаем  точно, была ли это она, - он замолчал, но я уже вцепилась намертво в эту фразу. Наконец-то ему хватило духа озвучить правду, ту, что уже давно просилась наружу.

- То есть как? Ты считаешь, что я все сочинила? Что я выдумала?

- Ань, не драматизируй! Мне тоже нелегко, - Вадим сжал кулаки и оперся ими о стол.

- Тебе? Бедняжка! Может быть потому, что ты все еще любишь ее? – я стойко встретила его взгляд.

- Я люблю тебя, - сказал он, выдержав паузу.

- А вот я не уверена, что люблю тебя, - эти слова еще долго висели в воздухе, темнели грязной кляксой на белом фоне.