Я тебя заберу

— Я через полчаса буду, а пока подключусь к камере в гостиной.

— Ты спрашиваешь или ставишь перед фактом?

От мысли о камере ежусь. Наверное, было очевидно, что он установит здесь полноценную слежку. И все равно действует как холодный душ.

— Спрашиваю. Я обещал не вмешиваться, пока ты не дашь разрешение. И я не вмешиваюсь, — успокаивающим тоном произносит Марк. — Доступ только у меня. Все, что произойдет в гостиной, останется между нами.

— А если я против?

Не знаю, зачем приехала его жена, но не уверена, что готова участвовать в этом шоу «За стеклом».

— Тогда охрана прямо сейчас посадит Настю в машину и увезет домой. Никаких разговоров!

Последняя фраза звучит резко. Как удар топором. Впрочем, я не удивлена.

— Хорошо! — Кошусь в окно. — Надеюсь, гостья не сбежала, пока мы обсуждаем, можно ли ей войти. Подключайся!

Охраннику не нужно объяснять, что делать дальше. Он забирает телефон и, пока я рассматриваю стены в поисках камеры, идет за Анастасией.

***

Вероятно, каждая любовница хоть раз в жизни представляла встречу с женой. Между мной и Шаталовым нет никаких отношений. Близость в больнице давно списана на аффект. И все же напрягаюсь, когда слышу стук каблуков.

Некстати вспоминается другая жена Марка. Тоже красивая, ухоженная. На том же крыльце много лет назад.

В этих двух встречах нет ничего общего. Я уже не влюбленная дурочка. Мои целые, небитые розовые очки давно выброшены за ненадобностью. Но внезапно становится так неуютно, что спешно накидываю на плечи домашний жакет, будто он может защитить от очередного «сюрприза».

— Здравствуйте. Спасибо, что согласились встретиться. — Шаталова закрывает за собой дверь и оглядывается. Смущенно, с тревогой в глазах. Как воровка, пробравшаяся в чужой дом.

Я догадываюсь, почему она так себя ведет.

— Мы одни. Марк будет здесь через полчаса, — авансом выдаю первую порцию честности.

— Значит, у нас есть тридцать минут, — звучит с облегчением.

— Как минимум.

Жестом приглашаю пройти за мной в гостиную, и Анастасия наконец оживает.

— Ни разу здесь не была.

Заинтересованным взглядом она скользит по дивану, по журнальному столику и барной стойке. Словно мы не в доме ее мужа, а в тайном хранилище Эрмитажа.

— Марк не рассказывал о том, где жил раньше?

— Рассказывал... Вернее, я знала об этом доме. Только думала, что после аварии он его продал.

— Ясно. — Останавливаю себя мысленно.

— Здесь все такое... его, — со странным сожалением произносит Анастасия. — Даже если бы я не знала, чей это дом, могла бы легко догадаться.

От этой ее откровенности веет такой тоской, что меня пробирает насквозь.

Помню, какой Шаталова была в моем кабинете. Помню ее взгляд... презрительный, свысока. Помню, с какой гордостью она рассказывала о своем счастливом браке и желании Марка получить от нее ребенка.

Та Шаталова была королевой. С королем и свитой.

Нынешняя другая. От прежней короны осталась лишь тень, а красные глаза и бледное лицо лучше любых признаний рассказывают о том, как «хорошо» сейчас в королевстве.

Пока меня не размазало по плинтусу от чужих эмоций, решаю сразу перейти к главному:

— Зачем вы приехали?

— Вы не догадываетесь? — Красивые пухлые губы изгибаются в горькой улыбке.

— Не умею читать мысли. Я гинеколог, а не психотерапевт. Впрочем, они тоже не умеют.

— А вы умны. Очень. Марк всегда любил умных женщин. Его друзья предпочитают молодых. Желательно непорченых, таких, что будут радоваться любой подачке и раздвигать ноги по первому требованию. А он выбирает умных.

— Он выбрал вас. И именно с вами планировал завести ребенка.

Раньше я жалела ее. Наверняка Анастасия хотела малыша, если не от мужа, то хотя бы от любовника. Но Марк лишил ее такой возможности. Афера с подменой донора прошла впустую. Шаталова беременна, только не от того. И даже не догадывается об этом.

Кошмарное положение, однако с сочувствием к этой женщине у меня беда. Его нет. А после ужаса, который я, Глеб и Лена пережили недавно, наверное, уже и не появится.

— Марк не хотел никаких детей. Ему нужен был только брак. Удобный, без лишних чувств и с четкими обязательствами. Я даю ему статус женатого мужчины, избавляю от необходимости участвовать в бесконечных неформальных попойках, сопровождаю на важных встречах. И сияю бриллиантами, словно ходячая банковская выписка. А он обеспечивает мне безбедное существование и регулярный качественный секс.

Шаталова на миг замолкает. Смотрит на забытый Глебом учебник. Лишь потом продолжает:

— Когда мы решили пожениться, Марк сразу предупредил, что не сможет подарить мне ребенка. Он знал о своем бесплодии. Но я согласилась... Я любила его так сильно, что было плевать. С ребенком или без, главное, с ним.

— И поэтому вы согласились участвовать в афере против своего мужа? — Мне противно от этой исповеди. Желание помыть руки такое сильное, что горит кожа.

— Я не знала, что они захотят его убрать, — с неожиданным всхлипом говорит Шаталова. — Вадим появился в моей жизни, когда я уже совсем отчаялась. Знаете, как это — терять любимого мужчину? Как это — чувствовать, что скоро наскучишь ему, превратишься даже не в декорацию, а в прошлое?