Я твой день в октябре

– Наш любимый дядя Саша Горбачёв, начальник притобольского отдела внутренних дел, – Лёха смотрел на Шурика как боксер на ринге. – Полковник. Самые шикарные связи с начальством милицейским города и области. Теперь ты докажи мне, что это не его связи за три года подняли тебя до майора, который сейчас сидит на должности полковника. Да, убийц ты ловил. Воров важных. Так вон твои же товарищи их тоже ловят. А сами – максимум капитаны. В основном старшие сержанты и лейтенанты. А какой ты героический поступок совершил, какую, бляха, раздербанил в клочья банду? За три года из летёхи – в майоры! Ни хрена так! Повод нужен основательный. Заслуга какая-то. Поступок потрясающий! Был поступок героический у тебя? Досрочно все звания как получал?

– Да все знают, что моя фотка с доски почёта не сходила и не сходит! – Шурик расстегнул воротник. – У меня сто тринадцать задержаний.

– Блин, я же не об этом! – Лёха развел руками. – Чего ты суетишься? Что, лейтенанту, старлею, сто тринадцать задержаний не поддались бы? Плевали преступники на маленькие звёздочки? Они только на большие ловятся? Майорам отдаются, подполковникам – пачками!

– Я их ловил, когда лейтенантом был и старлеем, – Шурик внимательно поглядел Лёхе в глаза.– Что ты сказать-то хочешь?

– Да я сказал уже. Ты не отвечаешь. Я не спрашиваю тебя, сколько ты преступников отловил. Я сказал – докажи, что не дядя Саша Горбачёв тебя в замы начальника «уголовки» определил с божьей помощью и раньше всех заслуг. И что не он подсобил тебе всего за три года большую звезду на погоны повесить да полковничью должность поиметь?

Шурик прямо-таки побелел от злости.

– Я тебе, охнарику пустоголовому, чего-то доказывать должен? Сопли вытри сперва, потом суйся в серьёзные темы. Все знают, что я сам, своей головой и ногами от простого электрика до зама начальника «угро» путь проломил!

– Батя, ты тоже именно это знаешь? Я, например, понятия не имею. Родственники мамины тоже. Мама сама вообще вряд ли когда об этом вообще думала. Чего молчишь, батя? – спросил настойчиво Лёха.

Отец ещё шире раздвинул портьеры и уперся лбом в стекло. Но говорить ничего не стал.

– Николай! – крикнул Шурик.

– Вы собачитесь, так и получайте удовольствие вдвоем. Меня не трогайте, – не оборачиваясь, ответил Николай Сергеевич. – Ты что, сам не можешь пацана убедить? Просите друг друга что-то доказать – так и доказывайте.

– Ну, давай я дяде Саше сейчас позвоню, а ты его спроси. Давай, – Шурик потянулся к телефону.

– Александр Сергеевич, ну не серьёзно это всё, – Лёха стал раскачиваться на стуле. – Горбачев, конечно, наорёт на меня и скажет, что старшим надо без колебаний и сомнений верить на все сто. Что ты завоевал себе звезду и должность сам. Потому, что ты выдающийся специалист. Давай я тоже тестю позвоню своему и попрошу, чтобы он тебе объяснил, что в редакцию он меня не устраивал и свободного посещения в институте мне не пробивал, хотя всё это ему – раз плюнуть.

– Будет этот зажравшийся бонза со мной говорить. Как же! – усмехнулся зло Шурик.

– Если я попрошу – будет, – Лёха улыбнулся не менее злорадно. – Так он тебе и скажет, что он пальцем не шевельнул, чтобы мне поблажки делать. Надо бы мне было – я уселся бы в инструкторское кресло в прошлом году ещё. А зарплата у меня в редакции пока – девяносто. А тесть мой старше тебя намного. Значит, ты тоже обязан старшим верить беспрекословно. Не так, что ли?

– В жизни ему не поверю! – Шурик снова застегнул верхние пуговицы под галстуком.– Этот вожак коммунистический врет, как все они, всегда, везде и всем. И мне правды не скажет. Как и вся ихняя КПСС гонит нам всякую туфту красивую. А в жизни всё почти наоборот. Блин!

– Ну а я с какого перепуга буду верить дяде Саше, что не он тебя толкает вверх? – Лёха поднялся и придвинул стул поближе к ногам дорогого ему с детства Шурика. – он руководитель крупный? Крупный! Коммунист? А то! Конечно. На такой-то должности. Значит, тоже врать будет. Или он тогда не настоящий коммунист, если правду скажет.

– Ну, бляха, какой ты изворотливый и скользкий, – Шурик достал носовой платок и вытер пот со лба. – Значит, сам и по заслугам в штате редакции ты и в институте освобожден от регулярной учёбы по собственной просьбе?

– Не…Редактор в газету меня позвал сам. А потом позвонил ректору. Сам. Он его знает сто лет. Вот, может, заслуг у меня нет. Но они оба сами всё решили. Тесть, ещё раз говорю, знать не знал.

– Бездоказательно, – хмыкнул Шурик.

– А у тебя – ну прямо море доказательств! – усмехнулся Алексей. – Так мне дядя Саша и раскололся, что тянет тебя в большие командиры с тремя большими звездами. Он же не идиот.

Помолчали. Отец пошел на кухню, спросил маму, когда ей завтра на работу, налил себе стакан кефира и залпом его выпил.

– Ты, Шурка, давай уже, спрашивай парня про то, чем собирался его расплющить, как тесто для пельменей. А то вы так до утра будете балду гонять. Хотел про квартиру спросить – спрашивай.

– И про еду заморскую, – добавила мама.