Я твой день в октябре

– Этого ты не купишь. У нас минтай без головы продают. Хек. Рыба такая. За мясом очередь. И главное – икра только кабачковая. Иногда баклажанная. Пельмени продают в пачках из морозилки. В них даже есть что-то похожее на мясо, но не мясо всё же, – Лёха по инерции или по привычке поцеловал жену, аккуратно подобрался к манежу и нежно поцеловал спящую дочь. – Ну, короче, мешать я вам, как обычно, не должен. Тебе учиться, тёще – внучку воспитывать. Мне-то не положено. Чего я понимаю в воспитании? Ни хрена. Давай, учись науке! Должен же в семье быть хоть один реально образованный. А я к маме поеду. Утром вернусь. Я там переоденусь в колхозную одежду. А после обеда завтра еду в командировку по Кайдурунскому району. Шесть совхозов надо объехать. Так что, неделю меня не будет.

– Ничего, мы тут управимся сами. Ты, Леший, во всей нашей суете точно – только под ногами путаешься, мама верно заметила. Злата подрастёт – тогда беготня кончится, да и мама реже станет приходить. А пока, сам видишь, места всем не хватает, ёлки-палки! – Надя поцеловала его в щёку. – Давай, беги к родителям. А то мне уже садиться за тетрадки надо. Черновиков много. Выбирать долго. Но тянуть уже некуда.

Лёха аккуратно прикрыл за собой дверь и побежал сначала в редакцию. Взял у фотокора Михаила Моргуля фотоаппарат ФЭД, уточнил у главного темы и ракурс всех шести материалов. После чего вылетел на улицу, набрал приличную скорость, которая через пятнадцать минут принесла его в родительский дом. Вечером поужинали скромно. До зарплаты бате с Лёхой ещё больше недели оставалось. Потому ужинали на небольшое жалование педагога Людмилы Андреевны. Картошку жареную с чесноком и луком, помидоры и капусту солёную из своего старого погреба в сарае дома сто шестьдесят пять по улице Пятого Апреля.

– Ты что-то частенько стал у нас ночевать, – сказал отец без выражения. – Нормально всё с Надеждой у тебя?

– Сынок, ты не скрывай. Может, вы ссоритесь? – мама озабоченно наклонилась к Алексею. – Сейчас вам трудно. Ты занят всегда чем-нибудь. Ребёнок маленький. Учёба Надина дни и ночи у неё съедает. Ты уж не обижайся на жену. Тяжело ей сейчас.

– Ну, мам, не говори чепухи, – Лёха заулыбался. – Нормально у нас всё. Ещё ни разу не ругались вообще. Просто у неё направление жизненное одно, а у меня – другое. И она, ясное дело, увлечена больше своим будущим, чем моим. Но это же естественно?

– Да, наверное, – вставил батя. – Если кроме работы и бесконечной учёбы ничего больше нет. Ну, там – мужа, ребёнка, заботы о семье и доме, то тогда да – естественно.

– Так. Наелся я. Спасибо, – Лёха поднялся и в сопровождении мамы пошел в свою комнату, где всё осталось в том же виде как раньше. Никто ничего не менял и не трогал. – Соберу всё на завтра. В два часа автобус на Кайдурун. Неделю там буду шастать. Посевную пристально разглядывать.

– Ты уж аккуратнее в командировках будь, – мама проводила его до шкафа с рабочей одеждой, которую тёща мягко порекомендовала не держать в новой квартире. – Ешь там вовремя. Обедай, ужинай. Не забывай.

Через пару часов Лёха разобрал кровать и завалился в её мягкое тело с книжкой Юрия Германа «Я отвечаю за всё». Читал, думал. Немного о том, что написано в книге. И чуть побольше о другом, которое всё больше и больше занимало места в душе и мозге. Что-то надо было делать с семейной жизнью. Гнуло её пока не очень явно, но уж точно не туда, куда они с Надеждой мечтали её направить почти три года назад. В ту сторону хотели устремить жизнь их общую, где нетерпеливо и с распростертыми объятьями ждало их счастье. И, кажется, уже рисковало не дождаться…

В райцентре Кайдурун в пять часов вечера было шумно как на большой свадьбе, собравшей с обеих сторон по паре сотен родных и друзей. Все куда-то быстро шли, ехали на грузовиках, тракторах и лошадях, запряженных в телеги с мешками семян пшеницы, овса и проса. Возле районного исполкома крутилась здоровенная группа трудящихся, явно чего-то ожидающая. Давно. Потому как изредка разные голоса произносили громко что-то вроде: «Вот какого пса они всегда опаздывают?»

Пока Лёха шел к исполкому из-за угла вылетели, накренившись и скрипя всей ходовой частью, три автобуса «ГаЗ-51» с пассажирскими кузовами, похожими на полевые вагончики, имевшие только одну дверь. Но народ с неописуемым проворством и ловкостью быстренько рассовался по салонам, шоферы для порядка посигналили и синхронно рванули с места так быстро, что Лёхе пришлось остановиться и подождать, когда ссыплется назад поднятая колёсами пыль. Не заходить же к председателю исполкома с парой килограммов песка на шмотках. Ссыплется грязный набор черной земли и сизой пыли на председательский ковер, проложенный от двери до его стола.

– А, Малович! – председатель Колесников вышел из-за стола. – А чего не позвонил? Я б машину за тобой прислал. И, кстати, на ночь глядя приехал. Смотреть уже и нечего. Скоро стемнеет. Ладно, у профорга дома заночуешь, а с утра поранее скажешь ему, куда тебе надо и зачем. С ним и будешь мотаться. Ругать приехал или хвалить?