Я твой день в октябре

– Я забыл сказать тебе, Алексей, – Игнат Ефимович потёр глаза. Видно много читал и на работе, и дома вечером. – Приедете в Москву, сначала устройтесь в свои общежития, но потом снимите квартиру. Причём, чтобы обоим было удобно добираться. Отдельно не живите. Я перед отъездом дам вам номера трёх телефонов. Обязательно позвоните этим людям и отнесите каждому то, что я передам. Хорошо? И ещё. Высшая Комсомольская Школа – заведение элитное. Туда кого попало не направляют. Во всём СССР туда очередь длинная. И отбор из лучших в неё делают. Знания ты там получишь редкие. Уникальные. Ни в одном учебнике по политике или экономике такого не пишут. Многое на лекциях вам не разрешат записывать. Потому, что вам, как будущим руководителям партийных и советских органов, а также прессы – нужны реальные знания ситуации во всех сферах жизни страны. Чтобы у вас не было иллюзий и вы смогли управлять делами , понимая, что надо знать населению, а чего не надо. Вот на это настройся и с профессурой тамошней не спорь. Они дадут прекрасный запас реальных знаний о подлинной ситуации состояния страны и положения провинций. Ты будешь иметь подлинную информацию о достижениях и проблемах жизни Союза, партии, Советов и народа.

– То есть, всё совсем не так как нам говорят здесь и сейчас? – Лёха произнёс это так, будто и без уникальных лекций знал это давно. – И в газету мы пишем то, что положено. Ну, а выучусь я, стану главным редактором и что, смогу знания, взятые в ВКШ, переносить на газетные полосы?

– Вот как раз наоборот, – тесть ещё раз потёр глаза и зевнул. – Ты точно и без подсказок сверху сам будешь знать, чего населению рассказывать не стоит. Потому, что строительство социализма, могучего строя, не может идти гладко. Есть ошибки, промахи досадные. Но внедрять в мозги суть и причины некоторых провалов в управлении таким огромным государством – это только вредить и государству, и партии, и портить психику народа, вызывать недоверие к строю. И так много диссидентов, которые громко хаят власть, не имея верных знаний о причинах наших проблем. А это уже подлость. Давай, учись. Ты неглупый, а потому сможешь стать толковым руководителем.

– Да я вообще-то не хочу руководить, – тихо сказал Алексей.

– Но надо! – тесть тронул его за плечо. – Что нам делать, старикам? Дураков к власти ставить? Если ты умный – стань полезным партии, народу. Не прав я?

– Ну, раз уж еду туда учиться, то у меня потом и выбора не будет. – Весело ухмыльнулся Лёха. – Научусь скрывать правду профессионально. Это же сейчас главное для партийных руководителей?

– Короче, ты езжай, учись, – тесть тоже улыбнулся. – А вот когда вернёшься, посмотрю я на тебя. И потолкуем тогда на равных.

– Ну, с вами на равных… – засмеялся Лёха. – Скажете тоже!

Тёща принесла новое лезвие, Лёха пожал тестю руку и побежал домой брить усы, которые носил с восемнадцати лет. Жаль было брить.

– Ну и как без них? Узнаёшь меня? – спросил Алексей жену. Надя, конечно, не обернулась. Шептала что-то.

Пошел Алексей в спальню, ещё раз глянул на облысевшее своё лицо в трюмо, хохотнул с отвратительной интонацией и разобрал кровать. Читать было нечего, думать ни о чём больше не хотелось. И он уснул, тупо глядя на белый потолок, который ночью выглядел как пустое место, никем и ничем не занятое. Утром он дождался водителя. Лучше бы, конечно, пешком было сгонять, но Лёха не знал – куда. Фотографировали его долго. То подбородок низковато был опущен, то глаза прищурены. Ну, галстук фотограф ему два раза сам поправлял. Ответственная была съёмка. Будто был он членом Политбюро и здоровенный его отретушированный портрет собирались прибить к кремлёвской стене для живых представителей народа и грядущих поколений. На паспорт, кстати, за пару минут сфотографировали. А тут, конечно, документ раз в сто поважнее. Партийный билет члена КПСС.

– Завтра в десять заберете. И на личное дело, и на партбилет, – фотограф сел на стул и взялся читать «Известия».

– Охренеть! – сказал сам себе Алексей, когда вышел .– «Куды мы котимси!»

Так покойная бабушка говорила всегда, когда узнавала из газет, что СССР совершенно правильно поссорился с очередной капиталистической страной.

Проснулся он утром на следующий день в восемь, но жены уже дома не было. До десяти ещё времени оставалось навалом и пошел Лёха к Жердю.

– Еду я учится уму-разуму в Москву, Генаха! – доложил он другу. Жердь собирался уходить. Написал статью. Сдать надо было в редакцию. Поэтому отреагировал он на ходу и быстро.

– Москва – столица, Родины моей!

– В Высшую Комсомольскую Школу при ЦК ВЛКСМ, – добавил Лёха.

– Ну и дурак, – Жердь обулся. – Пошли.

– Ну, жену тесть в аспирантуру пристроил и решил, что я тут один без присмотра жены по рукам пойду и по чужим койкам. Потому и насчёт меня тоже договорился. Ему это – раз плюнуть. На партбилет снялся. В партию примут. Буду образцовым коммунистом.

– Я ж уже сказал, что дурак ты, – Жердь стал медленно спускаться по ступенькам. Нога у него болела. Колено. – С тебя, блин, коммунист, как с атеиста верующий.