Я твой день в октябре

– Ну, успокойся, Алексей, – засмеялся мужик постарше. – Коля шутит так. У него юмор, как у всех инструкторов отдела пропаганды. Он и сам не прочь был бы на Надежде жениться. Но ты шустрее оказался. Ну, серьёзно, ты хоть парой слов скажи, как тебе удалось влезть в семью Альтова. У нас многие хотели бы к ней клинья подбить. Не получалось. Она никого из нас в упор не видела. А ты что за герой? Джеймс Бонд, ёлки зелёные!

– Я с ней на сельхозработах познакомился. Сразу после абитуры, – Лёха облокотился о перила над ступеньками. – Там и полюбил. Там и пожениться решили. А кто у неё отец – понятия не имел. Не спрашивал, а она сама тоже не говорила.

Мужики стали интеллигентно покашливать, закурили снова все.

– А ты сейчас представляешь, какие широкие ворота раскроются теперь перед тобой? – спросил красивый сорокалетний мужчина с волнистым, спадающим на глаза волосом. – Будем знакомы. Я завотделом культуры обкома. Пробивался на эту работу в поту и страданиях. Все круги партийного

ада прошел. Друзей кучу потерял. Жена ушла. В заводском парткоме шестерил три года. В рудоуправлении секретарем пару лет пахал. Здоровья в цехах потерял не меньше, чем работяги. В трёх гнилых районах оттрубил инструктором и завотделом сельского хозяйства. И, мать его, случайно! Случайно, говорю, целую неделю сопровождал Самого. Бахтина, значит. По полям нашим и совхозам. И он меня заметил. Сам! Расспросил в машине про биографию мою и предложил место инструктора в обкоме. В отделе культуры.

– Ты, – сказал Первый, – импозантно выглядишь. Само олицетворение культуры.

И через месяц меня вызвали. Сижу вот, поднимаю культуру выше любой крыши. Поправляться стал. А пока шарошился по районам, семь килограммов слетело с меня как птички с провода. Вот. А ты, стало быть, минуя низовую работу чёрную – сразу в князья?! Охмурил девку – и в дамки с двух ходов? Ну, ну… Таких в наших кругах, сам понимаешь, не особо уважают. Отлизать задницу боссу под предлогом любви к его дочери – это очень грязный ход, мальчик.

– Можно, прежде чем отвечу на все твои тупые вопросы и предположения, я тебе, поскольку ты зав.отделом культуры, очень культурно набью рыло? – Лёха сделал шаг вперед.

–Алексей, тпру-у! – взял его сзади в обнимку Андрюша Клавинец, первый секретарь горкома комсомола. Он Лёху знал дольше остальных и легко поверил, что рыло будет набито быстро и ощутимо. – Гена лишку принял на грудь. Ты иди, Геннадий, покушай, жену свою попроведуй, граммов сто закинь за ворот.

Гена, пошатываясь, открыл дверь и растаял в тумане дымка индийского сандала, идущего под потолок от свеч, а так же в ароматах красной рыбы кеты и казахской национальной конской колбасы «казы».

– Кому рассказать лично про нашу любовь и женитьбу? – спросил Лёха, аккуратно оттолкнул в сторонку Андрюшу-комсомольца и вынул из кармана руки, которые очень отличались от рук чересчур интеллигентных гостей свадебных. Побольше были руки, поцарапанные и побитые на тренировках.

– Ты всё равно через пару-тройку месяцев сядешь в какой-нибудь обкомовский отдел, – в нос себе пробурчал мужик с сединой и подходяшим к цвету волос светло-голубом костюме. – Альтову совсем не надо, чтобы его зять отбился от рук и строчил всякую чушь в газетку. Он тебя будет тянуть до своего места. Он же не Кощей Бессмертный. И жене твоей будет хорошо. А уж как прекрасно ты лично продолжишь свою пустую несолидную жизнь – я вообще молчу.

И он тоже провалился в запах сандала и нового аромата – шашлычного. Шашлык на балконе жарил шофер Иван Максимович, удивительно устойчивый к коньяку и джину «Бифитер», которых он заглотил побольше остальных.

– Ребята, – мирно сказал Малович Алексей.– Там на столе море еды с питьём. Потому не надо меня тут кушать без соли и горчицы. Я по горкомам и обкомам отираться не буду. Никто из вас меня там никогда не увидит. А вот если в натуре вы не верите, что бывает любовь без козырного интереса, то не те книжки вы читали. И жили в экстазе, в предчувствии власти.

– Да ты философ, паренёк! – ехидно сказал маленький лысоватый молодой человек. – Вот не дай бог, Альтов сунет тебя ко мне в отдел. Я тебя и Спинозу заставлю наизусть выучить, и Гегеля с Фейербахом. У меня отдел промышленности. Я тебя зашугаю по заводам, мастерским и районным фабрикам.

– Ну, раз вы меня за холуя держите, то и выхода нет у меня, – засмеялся Алексей. – Я сейчас пойду к Альтову и настучу на каждого. Вы тут такую хрень порете, что по выговору-строгачу, считай, уже имеете. А кого-то он просто выкинет нахрен. На птицефабрику Бурановскую. Парторгом. Кур пересчитывать. А я мгновенно – на его место! А!?

Человек десять отделились от стенки и молча ушли за стол. Доедать. Допивать. Остались двое. Андрей Клавинец и Юра Латышев. Третий секретарь горкома ВЛКСМ, тоже выпускник пединститута.

– Чего они? – хмыкнул Лёха. – Сказать, что из зависти несли околесицу…

Так чего им завидовать? Они в больших кабинетах сидят при должностях властных.