Я твой день в октябре

Сама свадьба не стоит подробного описания. Тамада был свой. Лучший друг Альтова – Исаак Абрамович Эйдельман, директор НИИ технологий строительных материалов. Вот не закинул бы его в этот кабинет мудрый и проницательный Совет Министров КазССР, то, очень вероятно, трудился бы дядя Исаак массовиком-затейником в парке культуры и отдыха, который во всех почти городах огромной страны носит имя Горького. Он был от лысины до каблуков пропитан остроумным и приличным юмором, он знал, похоже, все существующие тосты, пословицы, поговорки и бесподобно умел то будоражить празднующий коллектив, то успокаивать его для неторопливой еды с запиванием её выдающимися спиртными напитками. Лёха видел это до свадьбы не раз, когда обкомовская компания собиралась на даче Альтова или самого «царя-батюшки» Бахтина, первого секретаря. На свадьбе он, кстати сидел не на троне царском-секретарском во главе стола, а где-то посередине, рядом с женой своей, милой, доброй и скромной Ниной Ивановной. Остальные расселись по ранжиру. По правую руку от Бахтина – заведующие отделами. По левую руку Игната Ефимовича – инструкторы разных отделов. А там уж и все остальные. Родителей Лёхиных посадили в конце стола рядом с водителем, братьями Нади и «дружками», которые как мавр – сделали уже своё дело и могли бы уходить. Но им положено было этикет соблюсти и выпить-закусить с народом в едином порыве.

Всё шло как в лучших домах международной знати. Все культурно выступали с поздравлениями, называли подарки свои, оставленные в одной из комнат и желали долгой счастливой жизни в любви и согласии при большом количестве нарожденных детишек. Пили, ели, пели, танцевали и, забыв про молодых, с упоением спорили о насущных делах своих руководящих. Надя с Лёхой вытерпели с десяток «горько!». После чего сидели тихо. Наблюдая за веселием, бурлящим в их честь.

Алексей долго смотрел на батю с мамой. С ними никто не разговаривал. Темы общей не было. Ни отец, ни мама не смогли бы поддержать ни один из полупьяных аппаратных споров. А заведующим отделами и инструкторам некогда было тратить время на беседы в рамках, отгороженных от задач руководством областью. Да, собственно, и не знакомился с ними никто. А Надиным родителям было просто некогда сводить своих новых родственников с большой оравой правителей среднего звена. Отец с мамой в самом начале сказали каждый по поздравлению и пожеланию. На этом видимость их присутствия и остановилось. Замерла. Батя выпил рюмки три виски, о чём мечтал, и сидел тихо, не ел почти ничего и о чем-то думал. Мама Лёхина протирала салфеткой красную звёздочку на своей цепочке так долго и старательно, будто выполняла важное правительственное задание. Тяжко и грустно было Алексею видеть своих родителей, никому здесь не интересных и не нужных. Зрелище это было обидным и унизительным. Так считал, наверное, только Лёха. Ну, отец, наверняка. Ну, мама тоже. То есть, абсолютное меньшинство, совершенно незаметное на фоне дружного, спаянного и споенного коллектива главной конторы области. Родители Алексея были столь явно чужими на этом празднике новой семьи, что Лёхе было физически больно глядеть на них и стыдно так, будто вина за такое унизительное игнорирование Николая Сергееевича и Людмилы Андреевны висела гирей двухпудовой на его шее.

Вскоре Первый и самый главный – Бахтин, один из лучших друзей Леонида Ильича и «бог» Зарайской области вместе с супругой тихо и незаметно ушли домой по-английски. Без «до свиданья». Бахтин только Лёхе с Надей подмигнул перед уходом и большой палец вверх поднял. Одобрил, значит, и семью молодую да и показал, каким видит их светлое будущее. Когда он ушел, оставшиеся расслабились, песни стали петь громче, танцевать азартнее, насильно кормить своих жен и вливать в них благородные напитки. Часа через четыре после первого тоста и приказа – «горько!» упорядоченное поначалу состояние гостей нарушилось. Женщины убегали курить в пустую комнату, где лежали большой горкой всяческие подарки, а мужики оккупировали лестничную площадку, где не было соседей, курили там толпой, травили похабные анекдоты, сплетничали про знакомых из горкома, облисполкома и было им хорошо. Хорошо выпить на чужом празднике было и приятно и экономно. Минут через тридцать после ухода Бахтина отец Лёхин подошел к своему новому родственнику Альтову Игнату Ефимовичу и протянул ему руку.

– Мы пойдем, наверное. Спасибо за всё. Мне завтра в семь утра на автобус в Бурановский район надо успеть. Срочная командировка.

– Ну, надо так надо! – Альтов пожал отцу руку. – Я машины, правда отпустил. Один Иван Максимович остался. Но он напился уже крепенько.

– Да что вы! – тихо воскликнула мама. – Мы сами. Спасибо Вам за хорошую организацию свадьбы. До свиданья.

Лёха проводил родителей на улицу. Вышли молча. Постояли пару минут.

– Вы извините, что… – начал Алексей.

– Ты-то тут причем? – отец взял его за руку. Пожал. Мама поцеловала ласково.

– Всё, что положено Юпитеру, не дозволено быку, – хмуро засмеялся отец. – Не бери в голову.

И они пошли на остановку.