Я твой день в октябре

– Тут дело в другом, – Андрей обнял Лёху за плечи. – Пойдём за стол. А потом сходим прогуляться на улицу. Я тебе и расскажу, какая ты у них заноза в задницах.

Через пару минут Лёха уже целовал жену и оправдывался за то, что с законного места новобрачного его сдёрнули на какие-то странные и злые разговоры.

– Ну, дорогой, это только начало, – тихо на ухо прошептала Надежда. – Судьба твоя привычная сейчас начнет мотать тебя между врагами, которых у тебя до сих пор не было, и друзьями. Вот их-то найти в нашем кругу – ох, проблема.

Лёха об этом не думал раньше и знать даже сейчас не мог, как она права.

11.Глава одиннадцатая

Вот были же когда-то свадьбы! Особенно в деревнях. Лёха с малолетства насмотрелся их, потому как дети сельские никогда не пропускали пожаров,

народных гуляний седьмого ноября да в Новый год, ну, и свадеб – это уж совершенно обязательно и безусловно.

Гульба кипела по всей улице, где стоял дом родителей жениха или невесты. Она бурлила, пускала пузыри кипятка, булькающего в пьяных дружеских эмоциях, она засасывала в себя всех, случайно проходивших мимо, накачивала их водкой и добротной закуской, после чего прохожие напрочь забывали, куда их несло до этого, а после полуночи их разносили по домам трезвые подростки-наблюдатели. Они сидели метрах в десяти от столов, вместе со взрослыми орали «горько!» и ели конфеты всякие, запивая их лимонадом. Тамада ещё до начала веселья пересчитывал пацанов и девчонок, таращивших глаза на измененных красивыми одеждами до неузнаваемости жениха с невестой, распоряжался тихонько обслугой, которая в больших носилках притаскивала детям ящики с лимонадом, да кульки с конфетами, пряниками и печеньем «Привет».

Там всегда было по три-четыре гармониста с баянистами, создававшими сумасшедшую какофонию, в которой гости и после «поллитры». употреблённой под душевные тосты, безупречно ориентировались и плясали под ту гармонь, которую лучше слышали.

Там всегда «воровали» невесту и жених часа три делал вид, что её ищет, хотя пацаны с обочины кричали ему чуть ли ни на ухо, в чьём дворе засели похитители с невестой, прихватившие для более приятного терпежа до раскрытия женихом преступления полную сумку с вином и пирожными для невесты, и с «московской» для себя. Потом жених выкупал уже почти жену так шумно и радостно, собрав вокруг мероприятия чуть ли ни всех гостей, что дальше свадьбу уже можно было и не тянуть.

Но до тех пор, пока не случалась чаще всего специально оговорённая обязательная драка, пока не начинали приставать к чужим женам подговорённые к охальничеству зелёным змием мужики, пока гости не постаскивали из тёмных закоулков к ногам молодожёнов гору подарков, закрывая ими молодых от всей гулянки – остановить свадьбу не представлялось возможным.

И угасала она только к утру вместе с прощальными бенгальским огнями, пьяными признаниями в бесконечной любви к новой семье и битьём пустой да всё ещё нагруженной посуды оземь на счастье. А также увядала свадьба вместе с коллективным вытаскиванием уснувших под столами друзей тестя, свекра да молодоженов.

И в финале выстоявшие разносили на горбах, или прихватив под плечи, падших от «московской» мужиков по домам в сопровождении плетущихся сзади своим ходом их довольных жен. Вот только тогда прерывалась свадьба до вечера, чтобы потом с тем же энергичным плеском эмоций продолжиться до следующего утра у невесты, если вчера гудела у жениха.

Лёхина свадьба больше всего смахивала на коллективное празднование дня рождения вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина. Даже вдрызг набравшиеся коньяка, джина, виски, шампанского и ликеров гости вели себя благоразумно и продолжали культурно протирать губы салфетками. Никто не материл судьбу-индейку, недобитых буржуев и отсутствующих товарищей по нелегкому руководящему и направляющему труду. Никто не бил о паркет чешских и итальянских сервизов, не плевал на пол и не пытался петь за столом матерные частушки. Гости, после десятка обязательных «горько!» и сложносочинённых тостов, которые никто бы не повторил на трезвую голову, о молодых напрочь забыли и беседовали через стол с коллегами, которых редко встречали в обкомовских коридорах. Тарахтели о красивых женщинах, приезжавших в Зарайск на гастроли с ансамблем «Берёзка», которые гениально схороводили в «Сибирской сюите».

Жены в шутку шлёпали их по губам, инструкторы обкома от этого весело ржали. Вот, собственно, это и была вершина веселья. Часов с десяти вечера к подъезду как пули из автоматной очереди подлетали белые и серые «волги», вынимая из рядов гостей по паре. К половине двенадцатого в квартире остались Надины родители, братья Андрей с Ильёй, денщик, он же персональный водитель Иван Максимович. Который ждал, когда можно будет начать вывозить пустые бутылки, коробки и всё такое же, отслужившее своё. Ещё не успела уехать пара друзей Игната Ефимовича – Эйдельманы. Искренне и в доску свои ребята. Они помогали друзьям поправлять портьеры, правильно раскладывать подарки и тушить вонючие благородной пачюлей свечки.