Я – твой должник

Свет в ресторане приглушается, мы сидим при свечах. Официант забирает пустые тарелки, мы разглядываем десерты в меню, но заказываем только кофе. И я подаюсь вперед.

– Твоя очередь.

Себ начинает со своей работы. Он вспоминает, как создал свою компанию, каких усилий это стоило, хотя порой бывало и забавно. Объясняет, что главное – подобрать правильных людей. Взахлеб рассказывает о коллегах, и в глазах у него светится любовь – по-другому не назовешь. Говорит, как не выносит несправедливости и чванства – что и подтолкнуло его к этическому инвестированию. И даже читает маленькую лекцию о худших, с его точки зрения, руководителях предприятий и о том, как следует управлять компаниями. И наконец останавливается:

– Извини. Я тебя уморил своим занудством.

Ничуть, кстати.

А потом, когда кофе выпит, Себ уже намного сдержаннее рассказывает, как потерял родных. Как они справлялись после смерти отца и твердили себе, что выстояли, но когда он учился в университете, не стало матери, а потом убили брата… Тут он замечает слезы у меня в глазах и прерывается.

– Фикси, так сложилось, – произносит он, сжав мою ладонь. – И больше тут ничего не скажешь.

– Наверное, – с трудом выдавливаю я. – Но, Себ…

– Я в порядке. Я справился, я принял жизнь такой, какая она есть. Извини! – Он наконец спохватывается, заметив, что продолжает держать меня за руку.

– Что ты, все хорошо, – слегка осипшим голосом произношу я. И смахиваю слезы. Себ держится – и я тоже должна.

Я сжимаю его руку, и он смотрит на меня с каким-то странным, неопределенным выражением. В эту минуту меня остро пронзает мысль: мы с ним проводим вечер вдвоем. Поговорили. Выпили бутылку вина. Держимся за руки.

– Я подумала… – говорю я, глядя куда-то вдаль. – Может… мне тебя проводить? У тебя лодыжка все-таки. Вдруг помощь понадобится? На лестнице, скажем. У тебя ведь есть в доме лестница?

На этом мои нервы сдают. Я не дыша жду ответа.

– Лестница есть, – подтверждает Себ. – Это было бы очень любезно с твоей стороны.

Наши взгляды встречаются, и у меня учащенно колотится сердце.

– Отлично, – произношу я как можно небрежнее. – Давай.

Себ просит счет, а потом снова смотрит на меня взглядом, от которого внутри все плавится.

– Идем?

Мы ловим такси, Себ называет адрес, и вот мы, изредка перебрасываясь словами, едем по празднично освещенным улицам Лондона. Я дышу с трудом от напряжения. Я улавливаю каждое движение Себа, но он, по счастью, не из тех парней, которые лезут с объятиями прямо в такси. Пусть это будет наедине, я не хочу, чтобы водитель видел все в зеркале.

Себ живет в Излингтоне, в квартале, напоминающем 1930-е годы. Мы вылезаем из такси, и меня разбирает смех. Так Себ наврал!

– Здесь же пандус есть! – восклицаю я. – Не только лестница!

– Ну да, – кивает Себ. – Я имел в виду, что с твоей стороны будет любезно помочь мне на пандусе.

Он без всякой помощи поднимается по пандусу, а я, хихикая, иду следом. Мы поднимаемся в лифте на пятый этаж, и Себ отворяет передо мной выкрашенную в серый цвет дверь.

– Вот мы и дома, – говорит он.

Себ обводит вокруг себя рукой, и я замечаю деревянный пол, белые стены… Но, честно, квартира – последнее, что меня интересует. Я обвиваю руками его шею – весь вечер мечтала это сделать! – и закрываю глаза, вдыхая его запах.

Он идеального роста. И чудесно пахнет. И его хорошо обнимать. Его губы прижимаются к моим, и я тихонько всхлипываю: да, вот чего я хочу! Он-то это понимает?!

Понимает, конечно. Мне, наверное, вино в голову ударило.

Я крепко прижимаюсь к нему, и Себ неразборчиво, глухо стонет.

– Твоя лодыжка! – Я отшатываюсь.

– При чем здесь лодыжка? – смущенно спрашивает Себ.

– Понятия не имею! – хихикаю я. – Здоровье и безопасность?

– Ты восхитительна! – произносит Себ, окидывая меня взглядом. – И если помнишь, я в долгу. И еще как.

Он целует мою шею, и я чувствую прикосновение его зубов. И от мысли, что впереди у нас целая ночь, голова идет кругом.

– Так это ты долг возвращаешь?

Дыхание прерывается, я едва говорю.

– Сокращаю его, – поправляет Себ, медленно расстегивая мою блузку. – Понемногу. Понадобится время, конечно… О боги!

При виде моей груди его глаза темнеют.

– Сколько же мне понадобится? Всю жизнь, надеюсь.

– Я тебе скажу, когда хватит, – шепчу я, а его губы касаются впадинки у шеи. Я запрокидываю голову назад и хочу лишь одного: чтобы это никогда не заканчивалось. – Я тебе скажу.

Всю ночь провалы в сон сменяются неистовым сексом. Под утро при тусклом свете ночника я вглядываюсь в очертания сильного, гибкого тела Себа. Изгиб спины напоминает силуэт ладьи. Я протягиваю руку, хочу погладить его – но вдруг он спит? И тут он оборачивается, и в глазах его мерцают искорки.

– Ты под парусом ходишь? – сонно спрашиваю я.

– Нет. Но гребным спортом иногда занимаюсь.

– Ясно. – Я киваю: ему это подходит. И слышу собственный голос: – Ты верующий? Ты веришь в судьбу?

Серьезного ответа я не жду. Зря я спросила о таком важном. Райан, даже не вдумываясь в вопрос, бухнул бы: «Конечно, детка», но Себ молчит. Смотрит в потолок. Раздумывает.