Я – твой должник

Люди на катке отступают к бортам, давая мне место, подталкивают друг друга, раздаются аплодисменты. Сотрудники сбились в кучку и совещаются: того и гляди турнут, хотя у меня и в мыслях нет заграбастать весь каток, это было бы невежливо! Но здесь достаточно места, чтобы я расправила крылья. Прыгнула. Во всю силу.

В динамиках гремит «Танцующая королева». Это не та музыка, под которую я отрабатывала свою юниорскую программу, но привычные фигуры вспоминаются сами собой. Сколько раз я повторяла этот сложный рисунок танца? Тысячу? Ноги скользят сами, независимо от мозга. Приближается момент прыжка. Я кружусь все стремительнее, собираюсь, вспоминаю спокойный голос своего тренера, Джимми.

Бедра горят, сердце колотится, пока я готовлюсь… И уже взлетая, думаю, что я сошла с ума и сейчас сломаю ногу или шею…

При повороте в воздухе на миг охватывает ужас. Вокруг наступает мертвая тишина. Я чувствую, как перехватывает дыхание у людей. Вижу, как неотрывно следит за мной персонал. И тут – о чудо! – я легко приземляюсь, и каток взрывается аплодисментами. Ноги дрожат, лодыжки словно из ваты, ноет каждый мускул… И все-таки я сделала это – пусть с опозданием на четырнадцать лет. Все хлопают, приветствуют меня… В жизни так не выпендривалась!

И никогда мне не было так хорошо.

Я делаю зрителям реверанс и еду к выходу, с блаженной улыбкой повторяя «спасибо!» в ответ на возгласы: «Молодец! Отлично!» И у выхода сталкиваюсь с Бриони, яростно вцепившейся в бортик.

– Красиво! – цедит она, пронзая меня взглядом. – Я и не знала, что вы такая специалистка.

Знаю, что не надо было, знаю! Но как тут удержаться?

– Что же. – Я возвращаю Бриони жалостливый взгляд, которым она наградила меня в больнице. – Наверное, если не умеете, не стоит и пытаться?

Глава восемнадцатая

Продолжая ощущать эйфорию, я возвращаю коньки, надеваю ботинки и отправляюсь на поиски Себа. Он встречает меня овациями и потрясенной улыбкой.

– Вот уж не ожидал! – восклицает он, когда я подхожу.

– Я не говорила, что немного катаюсь? – небрежно бросаю я.

Мы смотрим друг на друга и разражаемся хохотом. Я морщусь, потирая бедро.

– Весь день буду завтра за это расплачиваться!

– Могу костыли одолжить, – предлагает Себ.

Я улыбаюсь и беру свою щетку.

– Мне пора. И еще раз спасибо. Ты не представляешь, как я дорожила ею.

– Это что? – раздается знакомый, хорошо поставленный голос. К нам подходит Бриони. Наверное, кататься ей расхотелось. Она выхватывает у меня из рук щетку и разглядывает ее, скривившись.

– Что это такое?

– Подарок, о котором я тебе говорил, – отвечает Себ. – Благодарность для Фикси.

– Ты сказал про щетку для волос, я подумала, что это что-нибудь красивое. – Бриони морщится. – Где ты ее откопал, Себ, на благотворительной распродаже?

Значит, он не рассказал ей, в чем дело. Я уже открываю рот, чтобы объяснить, но тут Себ вскипает:

– Бриони, ты хоть раз в жизни можешь что-нибудь приятное сказать?

Кажется, он сам от себя не ожидал, что у него такое с языка сорвется.

– Приятное? – набрасывается на него Бриони. – А что тут можно сказать приятного? Это же уродство!

– Никакое это не уродство!

Так, теперь и я не выдерживаю.

Лицо Себа каменеет и становится почти белым.

– Это уже слишком. Бриони, по-моему, ты должна извиниться перед Фикси.

– Извиниться? – Бриони в ступоре. – Перед ней? Совсем спятил?

Тяжело дыша, она вплотную надвигается на Себа. Лицо у нее пылает, и она сейчас по-настоящему красива.

– Знаешь что, Себ? Не знаю, что это за девица и как она пролезла в твою жизнь, но проваливал бы ты к ней! Наслаждайтесь!

Сопроводив свои слова подчеркнуто пренебрежительным жестом, она круто разворачивается на каблуках.

Черт. Она и правда уходит. С концами.

– Извини, пожалуйста, – говорит Себ, когда Бриони исчезает. – Это так…

– Все в порядке, – быстро говорю я.

Себ хмурится.

– Ты видела ее с худшей стороны. Она с норовом… Но она действительно бывает забавной и веселой. Умная и благотворительностью иногда занимается по работе…

– Все хорошо, – перебиваю я его. – Правда.

Я прекрасно вижу, что происходит: Себ инстинктивно оправдывается за то, что он с Бриони. Или за то, что был с ней. Но мне действительно неинтересен перечень ее скрытых добродетелей.

– Так что же, – произношу я наконец, – вы двое…

Как ни стараюсь, не могу произнести слово «расстались», хотя оно буквально висит в воздухе.

– Похоже, мне дали от ворот поворот, – криво усмехается Себ. – Не находишь?

Я закусываю губу.

– Да. – И добавляю: – Прости. Это из-за меня.

– Нет. Ничуть. – Он энергично мотает головой. – Я бы и так ушел.

– Ну да, – бросаю я как можно более равнодушно. Худшая глупость, которую сейчас можно сделать, – это ругать Бриони.

Некоторое время мы в молчании следим за людьми, скользящими по льду. Наконец Себ глубоко вздыхает.

– Странно, – произносит он, глядя вдаль. – Завязываешь с кем-то отношения. Знаешь, что у партнера есть изъяны, – они у всех есть. И привыкаешь к ним настолько, что забываешь: все может быть иначе. Фикси, прости, я несу что-то нелепое…