Я – твой должник

Интересно, чего он хочет. Да ничего, наверное… Просто недоразумение какое-нибудь.

Просто стыд, как пальцы дрожат. Наконец я открываю сообщение и читаю.

Привет, ангел-хранитель! У меня для тебя подарок в знак благодарности. Как ты насчет сегодняшнего вечера? Себ.

Весь остаток дня я стараюсь не психовать. Ничего важного не произошло. Пустяк. Мы назначили встречу, он принесет коробку конфет или что-то в этом духе, и на этом мы распрощаемся. Точка.

Но ничего не поделаешь: сердце выпрыгивает из груди. И я то и дело посматриваю в зеркало. И придумываю остроумные фразочки. И выдыхаю от облегчения, когда около четырех на пороге появляется Ханна. Хотя бы отвлекусь немного.

– Ты как сюда попала? – удивляюсь я.

Ханна краснеет.

– Мы с работы отпросились. Делаем так, как ты и посоветовала. Вот они.

И она указывает на дверь. Как раз входит Тим, а с ним – девушка с младенцем в слинге. Это одна из подруг Николь, только я не помню ее имени. Из-под капюшона в оранжевый горошек выбиваются длинные сальные кудри.

– С такой штукой действительно очень удобно, – говорит она, показывая на слинг. – Типа куда хочешь ребенка бери, корми тоже где хочешь… Фикси, привет, мне типа клеенка нужна!

– Без вопросов, – говорю я. – У нас большой выбор.

Я показываю, где они лежат, и девушка уходит в ту сторону. Я сразу разворачиваюсь к Ханне.

– Ну? – Я понижаю голос. – Срочно напомни, как ее зовут.

– Иона, – осторожно сообщает Ханна.

– Иона, – киваю я. – Разумеется.

– Нас познакомила Николь. Мы с ней целый день. Ходим за ней тенью, смотрим, каково это – иметь ребенка.

– Ничего себе! – поражаюсь я. – И как?

– Информативно, – говорит Тим.

– Весьма! – подхватывает Ханна.

В их тоне мне мерещится какой-то подтекст, но я не пойму, что это значит. И спросить я не успеваю: Иона возвращается и кладет клеенку на прилавок. Малыш у нее чудесный, мы по очереди кудахчем над ним и держим его пухлую ручку.

– Как я говорила, – обращается Иона к Ханне, – материнство – это бриз, если плывешь по течению. Не психуй. И ни колыбель, ни прочую дребедень покупать не надо. Я сплю с Клинком и двумя его старшими братьями в одной кровати. Это совершенно нормально.

– А… твой партнер? – спрашивает огорошенный Тим.

– Смирился, куда он денется, – смеется Иона.

– Понятно. – Ханна ошарашена не меньше Тима. – Значит, сон…

– Сон? – Иона снова хохочет. – Такого не бывает! Мы и не помним, когда спали в последний раз, да, маленькое ты чудовище? Ночь – время для игр. Его типа кормить надо раз десять за ночь. Ему же всего семь месяцев. Это ранний этап.

И она пожимает плечами.

– Ясно… – сникает Ханна. – Просто я тут с врачом говорила, и он считает, что сон совершенно необходим для…

– Врач? – перебивает Иона. – Из государственной службы здравоохранения небось? Из этих, традиционных?

– Ну да… – озадаченно мямлит Ханна. – Конечно.

– Я у таких даже не регистрировалась. – Иона смотрит на нее с сочувствием. – Мой тебе совет: не доверяй традиционной медицине. Они все делают по плану, сечешь? И хотят затянуть тебя в свою систему. Как только забеременеешь – сразу иди к моему диетологу. Я тебе дам телефон. Она специализируется на детском здоровье. Она так, типа, и говорит: «О чем люди думают, когда пичкают младенцев лекарствами?»

Я невольно кошусь на Ханну и Тима. Кажется, они в столбняке.

– А если ребенок заболел? – выдавливает Тим наконец. – Если нужно лечить?

– Заболел! – передразнивает Иона. – Да вы знаете, сколько детей подсело на лекарства только потому, что врачам так захотелось?

Я невольно закусываю губу. Тим вот-вот лопнет, а у Ханны глаза лезут из орбит.

– Разумеется, – говорит Тим. – Что ж, было очень познавательно провести с вами день, Иона. Спасибо, что потратили время.

– Без проблем, – отмахивается Иона. Она обменивается с Тимом тычком кулака о кулак и целует Ханну. – И помните… Никаких правил.

– Кроме науки, – вполголоса бормочет Тим, и я сдавленно хихикаю.

Мы молча смотрим вслед удаляющейся Ионе, а потом Тим и Ханна взрываются одновременно.

– О господи!

– Да она чокнутая!

– Да мы в жизни такого не сделаем! Ни за что!

– Как вообще так жить можно?

– Ты эту кухню видел? Бардак!

Они негодуют так дружно и пылко, что это даже трогательно.

– Ханна, твои списки – это же просто произведения искусства! – неожиданно говорит Тим. Он берет Ханну за плечи и смотрит ей в глаза так, словно только что влюбился заново. – Они жизненно необходимы! Я все по ним буду делать. Только, пожалуйста, не заставляй меня спать в одной кровати с полудюжиной детей и плевать на медицину!

– Ни за что! – смеется Ханна. – Хотя я, наверное, слегка переусердствовала. Я немного… Как там меня Иона назвала? Режимница. Хотя я у нее всего-то пару чашек вымыла, – объясняет она мне. – Серьезно, у нее на кухне ни одной чистой чашки.

– Я тебя люблю, Режимница. – Тим целует ее, и Ханна розовеет от счастья.

– Взаимно, Режимник.

– Пресс для чеснока! – внезапно переключается Тим. – Чуть не забыли. Пойду возьму.

Он устремляется к полкам, а я радостно оборачиваюсь к Ханне.