Я, ты и все, что между нами

А это значило, однако, что я была, вероятно, единственной тридцатитрехлетней матерью-одиночкой, живущей в этом районе на зарплату. Я обучаю писательскому мастерству в местном предуниверситетском колледже, который всегда давал больше удовольствия от работы, чем материального вознаграждения.

– Семью Джейка Милтона обокрали, – произнес Уильям мрачно, когда мы свернули с улицы. – Украли все ювелирные украшения его матери, машину отца и Xbox Джейка.

– Правда? Это ужасно.

– Я знаю. Он дошел до последнего уровня в «Садовой войне»7, – вздохнул он, качая головой. – Он никогда не сможет достичь его снова.

За четыре-пять часов мы доберемся до южного берега, чтобы сесть на паром, но мы выехали пораньше, чтобы сделать остановку недалеко от нашего дома.

Через десять минут мы прибыли к Уиллоу-Бэнк-Лодж и заехали на маленькую парковку спереди. Снаружи здание выглядело как огромный домик из лего из-за одинаковых кирпичей грязно-коричневого цвета и крыши, покрытой серой черепицей. Впрочем, мы выбираем дома престарелых не из-за архитектуры.

Я ввела код от двух дверей, и, едва мы вошли, в нос тут же ударил запах пережаренного мяса и вареных овощей. Внутри было чисто, светло, помещение поддерживалось в хорошем состоянии, хотя дизайнер интерьера явно был дальтоником. Обои с завитками цвета зеленого авокадо, на полу красная ковровая плитка, украшенная узором темно-синего цвета, а плинтусы покрыты лаком цвета повидла, который, по чьему-то ошибочному мнению, должен был имитировать натуральное дерево.

Из-за двойных дверей и комнаты с телевизором раздавался звон посуды, поэтому мы направились туда, вместо того чтобы пойти по коридору к маминой комнате.

– Артур, вы в порядке? – осторожно поинтересовалась я, когда один из постоянных жителей выбирался из ванной комнаты с таким выражением лица, как будто попал в Нарнию.

Он резко выпрямился:

– Я ищу свои сковородки. Вы их не трогали?

– Нет, Артур, это были не мы. Почему бы вам не посмотреть в столовой?

Я, можно сказать, спасла его, прежде чем он успел войти в кладовку с метлами, и тут двойные двери распахнулись и один из членов персонала, Рахим, предложил ему руку для поддержки и увел его прочь.

– Кийя, – произнес Уильям.

У Рахима, сомалийца по происхождению, в его двадцать четыре – двадцать шесть лет тоже был Xbox, поэтому им было что обсудить.

– Эй, Уильям. Твоя бабушка скоро будет обедать. Возможно, останется несколько ананасовых слоек, если хочешь.

– О да. – Мой сын никогда не отказывался от еды, и только если я готовила что-то невероятно сложное, он неизменно смотрел на это, как на тарелку дымящихся промышленных отходов.

Когда Артур вышел в дверь, а вслед за ним и Рахим, на их месте появилась мужская фигура. Кожа вокруг его висков потускнела от долгих лет, прошедших в состоянии постоянного напряжения, которое оказало большее влияние на его здоровье, чем то обстоятельство, что он был алкоголиком в завязке.

– Дедушка! – Лицо Уильяма озарилось улыбкой, а тусклые серые глаза моего отца оживились.

Глава 2

Это одно из маленьких чудес моего мира: даже перед лицом невообразимого бремени мой отец светился изнутри, когда внук был рядом.

– Уильям, ты все собрал?

– Ага. Собрался и готов двигаться в путь, дедушка.

Папа взлохматил его густые кудрявые волосы и сделал шаг назад, чтобы рассмотреть его.

– Я бы отвел тебя в парикмахерскую перед поездкой.

– Но мне нравится, когда они длинные.

– Ты выглядишь как разорванная подушка. – Уильям хихикнул, даже несмотря на то, что слышал эту шутку столько раз, что уже сбился со счету.

– Сколько минут в четырех с половиной часах? – проверял его папа.

– Хм… Двести… семьдесят.

– Молодчага, – он резко притянул его к себе и обнял.

То, что мой сын занесен в список Одаренных и Талантливых по математике, не было моей заслугой. Арифметика определенно не самая сильная моя сторона, а единственные фигуры, по которым Адам был специалистом, разве что песочные часы.

Впрочем, отцом для Уильяма всегда был больше мой папа, бухгалтер, чем Адам. Домик моих родителей находился в десяти минутах от нашего, и для Уильяма, до того как он пошел в школу, он был вторым домом, местом, где мой сын ломал голову над пазлами с моим папой и пек волшебные пироги с мамой.

Моя мама уже не была той бабушкой, что раньше, семь или восемь лет назад она была бы первой в очереди на спуск с огромной извилистой горки в местном мягком игровом комплексе с Уильямом на коленях. Она никогда не переживала о том, что выглядела как взрослый ребенок; мама просто скидывала свои ботинки и прыгала, а Уильям взвизгивал от удовольствия, пока другие женщины ее возраста, у которых не было диагноза, который к тому времени уже был ей озвучен, оставались снаружи и пили свое латте.

– Давай-ка я дам тебе что-то на мелкие расходы, – произнес папа, роясь в карманах брюк.

– Не нужно, – неубедительно пробормотал Уильям, когда папа вкладывал двадцатифунтовую купюру ему в руку.

– Купи себе комикс о паровозике.

– Можно мне колу?

– Конечно, – ответил папа прежде, чем я успела категорически возразить.