Я убью за место в раю

Механик продолжал ворчать, пока они спускались еще метров на тридцать вниз по железной лестнице со ступенями из арматуры. Грохотало. Пахло смазкой, горячим металлом, сваркой. Возможно, что во всем мире это были единственные работающие механизмы.

— Почему в ученики взял Бориса? Он не гражданин, — теперь Шериф начал кричать, так как грохот заглушал нормальную речь.

— Талант у него. Руки не из жопы растут. Не был бы дураком, то работал до сих пор. Он мне был нужен. Но дурак не хотел получать это ваше драное ногой в зад гражданство.

— А почему?

— Я ему жена? Ушел и ушел. Мне-то что. Я другого нашел. Не такого рукастого, зато не полного дебила. Вон там он сидит. Я его запираю, чтобы беды не натворил. Странный он стал. Если будешь забирать, сначала мне скажи. Я обещал ему укрытие.

— Не заберу.

— Ну и ладно. Как захочешь уйти, трубку эту сними с аппарата и тренькай пальцами по клавишам, пока не ответят. У меня парни сейчас заняты. Пришлю кого-нибудь.

Механик показал на черный телефонный аппарат, прикрученный к стене около железной двери с висячим замком на засове. Он достал связку ключей и отомкнул замок. Лязг, доносившийся снизу, усилился. Оттуда дунуло сухим ветром, редкие лампочки заморгали чаще. Механик мерзко выматерившись, побежал в полумрак лестниц, и его ботинки застучали по ступеням вниз, к адской махине дающей жизнь.

Шериф открыл дверь и вошел в небольшое помещение. Звуки машины сюда долетали приглушенные, почти тишина. Подсобка, инструментальная или мастерская, он не смог понять. Сюда он приходил крайне редко. Что есть что, и как оно называется — не знал. В комнатке горел свет на потолке, на стене вторая лампа около большого металлического верстака. Вся стена над ним была увешана инструментами. На полу засаленный линолеум. Какие-то ведра и коробки с проводами. Напротив верстака стоял столик с несколькими книгами и тетрадями, пара стульев и диван, застеленный покрывалом. На покрывале скрючившись, спал молодой парень. Шериф не помнил этого лица. Волосы кучерявые, темные, с кусками перхоти. Кожа светлая при таком освещении, нос курносый, веснушки по щекам. Наверное, для местных теток — красавчик. Шериф громко придвинул к себе стул и сел на него, откинув в стороны полы тулупа. Захотелось взять в руки толмут и полистать до записей с этим чудом. Но, похоже, и, правда, потерял его где-то. Можно было бы освежить память, что это за дятел и когда пришел. Парень от звуков вздрогнул и начал тереть лицо ладонями, сонно озираясь вокруг себя. Высмотрел затуманенным взором фигуру на стуле и подскочил. Проснулся окончательно, когда понял кто перед ним.

— Я ничего не знаю, — закричал он, и попытался вжаться в диван, как совсем недавно это делала Екатерина, боящаяся мутантов.

— А я ничего еще не спрашивал, — отпарировал Шериф, — чего орешь как резаный?

— Зачем ты тут? Чо надо? Мне Механик разрешил!

— Хватит пищать, кутора11 бубонная. Или разговариваем спокойно, по делу и быстро, или выволакиваю тебя наверх. А там сам знаешь, кто тебя там ждет.

— Нет!

— Да! — Шерифу стало смешно, но он сделал зверское лицо, — рассказывай все с самого начала и не вздумай мне трендеть.

— Чего рассказывать, — разом сник Борис.

Пальцы у него тряслись, он сел на диване и спустил ноги вниз. Видно, не такое уж он ссыкло, как показалось сначала, может сообразить, что к чему и взять себя в руки.