Читаем Я учился жить... (СИ) полностью

- Значит так, Самсонов Макар Леонидович, 1994 года рождения, жильцы нашего дома ценят тишину, комфорт и приватность. Понятно? Попытка нарушить эти пункты может оказаться для тебя очень неприятной. Вон там, за лифтами, - охранник указал в сторону, - черный ход и вход в гараж. Правила можешь почитать вон там. – Охранник ткнул пальцем Макару за спину. Он послушно вертел головой за пальцами охранника, но глаза его так и оставались прищуренными, настороженными и очень, очень колючими.

Охранник сделал копию паспорта, убрал ее к остальным документам и обратился к Глебу:

- Глеб Сергеевич, у вас есть запасной комплект ключей?

- Есть. Я ему дам. Завтра объясните все остальное, - отозвался Глеб, отлепляясь от стены, к которой он прислонился на время очень резкого и категоричного инструктажа. Парень его развлек: он внимательно следил за охранником, согласно кивал головой, но при этом умудрялся выглядеть весьма и весьма независимым, возможно даже проблемным. Он был тощим, скуластым, со вздернутым носом и небольшим подвижным ртом, с блекло-зелеными глазами, щедро усыпанными карими крапинками, с рябоватой кожей, и был бы вихрастым, если бы волосы были сухими. Волосы у парня – у Макара – были рыжевато-каштановыми, подстриженными очень небрежно, судя по всему, визит к парикмахеру был последним в списке дел и никогда не считался важным. Судя по всему, Макар был тонкокостным и гибким, что очень удачно накладывалось на непоседливую и неугомонную натуру, признаков которой Глеб уже нашел немало. – Пошли, горничный.

Бросив эти слова, Глеб пошел к лифтам. Макар увязался за ним, бросил последний взгляд через плечо на охранника, вежливо сказал: «Спокойной ночи», - и стал рядом с Глебом, поджидавшим лифт, сосредоточенно глядя на его дверь.

Открывая дверь квартиры, Глеб неожиданно для себя посторонился и позволил Макару первому войти в нее.

Макар привычным уже жестом притянул голову к плечам и осторожно заглянул в проем входной двери. Затем вытянул шею и вошел. Остановился, внимательно оглядываясь, пошел дальше, заглядывая во все укромные уголки, которые попадались на пути. Глеб последовал за ним, закрыл дверь; звук прозвучал неожиданно резко, Макар вздрогнул и обернулся, посмотрел на дверь, осуждающе оглядел Глеба и засунул нос в кухню, сначала опасливо, а затем выпрямляясь и уже по-хозяйски заходя в нее.

Глеб снял с плеча сумку и отнес ее к себе в рабочую зону. Он включил компьютер, задумчиво посмотрел на бумажник, который так и держал в руке, бросил его на стол и опустился в кресло. Макар засунул нос в его «кабинет», осмотрел его и пошел дальше.

Глеб просматривал почту. Макар снова появился, сунул нос в экран компьютера, перегибаясь через его плечо, просмотрел записи с умным видом и повернулся к Глебу.

- А в душ мне можно? И чая, - невозмутимо и почти довольно спросил он.

Глеб механически отмахнулся от него, случайно задев рукой нос, и отстранился.

- Все осмотрел? – холодно поинтересовался Глеб.

- Не, наверх еще не поднимался. Там ты спишь?

Макар плюхнулся на небольшую банкетку и вытянул ноги, с любопытством осматривая фотографии, развешанные по стенам.

- В конце коридора есть маленькая такая гостевая ванная с душем. В начале коридора есть кладовая с бельем. Возьми себе полотенец и сходи в душ. Сменная одежда есть? – бросил Глеб, отворачиваясь к компьютеру.

- Гы, одежда, - язвительно усмехнулся Макар. – Аж пятнадцать чемоданов. Вот прям щас лакеи подвезут. У этой дуры квартирной хозяйки остались, - мрачно сказал он, вставая.

- Так съезди и забери, - обреченно закатил глаза Глеб. – И заодно загляни в супермаркет, купи что-нибудь к чаю.

- Презервативы? – оживился Макар.

- Тебе уже здесь надоело? – Глеб повернулся к нему и оглядел с ног до головы. Он задержал пронзительный взгляд на лице Макара. Тот дернулся, словно хотел поежиться, но передумал, и отважно встретил его своими наглыми глазами.

Глеб отвернулся.

- Денег дай, - снова раздалось у него над плечом.

Глеб потянулся к бумажнику, достал несколько купюр и передал их через плечо, не поворачиваясь.

Макар выхватил купюры и убежал.

- Я ушел! – через некоторое время донеслось до Глеба из прихожей. Хлопнула входная дверь. В квартире снова воцарилась пустая тишина.

Глеб пошел на кухню, чтобы сделать себе чай, но решил дождаться Макара. Он сходил в душ, переоделся, заглянул в гостевую спальню, как будто она изменилась за последние две недели. Она была совсем небольшой, но и гость не отличался крупными размерами.

Хлопнула входная дверь.

- Я пришел! – раздался ликующий голос Макара. – Эта корова точно собиралась все выбрасывать!

Глеб вышел в прихожую и прислонился к косяку. Макар приволок большую дешевую и потрепанную спортивную сумку, которая, тем не менее, была чистой, и кое-где даже были видны следы сделанных вручную стежков, которыми парень, очевидно, пытался заделать разошедшиеся заводские швы. Странным образом Глеб почувствовал уважение к Макару.

Тот разулся, аккуратно поставил сырые кеды на полочку для обуви, выровнял их, подхватил большой пакет из супермаркета и всунул чек и два проездных билета Глебу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Аркадия
Аркадия

Роман-пастораль итальянского классика Якопо Саннадзаро (1458–1530) стал бестселлером своего времени, выдержав шестьдесят переизданий в течение одного только XVI века. Переведенный на многие языки, этот шедевр вызвал волну подражаний от Испании до Польши, от Англии до Далмации. Тема бегства, возвращения мыслящей личности в царство естественности и чистой красоты из шумного, алчного и жестокого городского мира оказалась чрезвычайно важной для частного человека эпохи Итальянских войн, Реформации и Великих географических открытий. Благодаря «Аркадии» XVI век стал эпохой расцвета пасторального жанра в литературе, живописи и музыке. Отголоски этого жанра слышны до сих пор, становясь все более и более насущными.

Кира Козинаки , Лорен Грофф , Оксана Чернышова , Том Стоппард , Якопо Саннадзаро

Драматургия / Современные любовные романы / Классическая поэзия / Проза / Самиздат, сетевая литература
В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза