Я уезжаю!

– Только обещай мне, что не будешь… меня отвлекать. Мне действительно очень нужно сосредоточиться на своем творчестве.

– Обещаю. Ты меня даже не заметишь.

Заскучавшая от нашей перепалки корова возвращается к своему прежнему занятию и продолжает жевать. Теперь нас окружают лишь раскаты грома вдали да шуршание травы под ногами. Мама подбирает корзину. Пока мы спускаемся с холма, воздух становится гуще – наверное, от невысказанных слов, – и я больше не ощущаю запахов мульчи и океана.

Глава 18

КАК ВЫЯСНЯЕТСЯ, в Оме есть и другие студии: А, Б, В и Г. Они раскиданы вдоль грунтовой дороги, а между ними располагается множество пустых участков земли, где в солнечные дни у дальних заборов можно увидеть разлегшихся коров.

Понедельник, среду и пятницу мы ввосьмером проводим с Айне в студии Б, работаем за одним длинным деревянным столом, почему-то напоминающим о «Тайной вечере». Это мое самое любимое время дня: комната заполняется опьяняющими запахами акриловой краски, а Айне врубает тяжелый металл, явно не на английском языке.

Всю неделю мы работаем над натюрмортами. Айне расставляет на столе чаши с фруктами, черепа, винные бутылки, развешивает свитера и просит нас рисовать именно то, что «взывает» к нам. Девочка из Австралии, Тесс, говорила, что ходят слухи, будто в последнюю неделю мы будем работать с живыми моделями, но никто из нас не стал уточнять у Мейви, правда это или нет.

Айне может поправить тебя – сказать, чтобы ты добавил больше теней или глубины, – а может сама сделать несколько мазков на холсте, которые значительно улучшат всю картину. И ни один из нас не уходил после ее занятий с плохими мыслями о своих работах.

А вот настоящим академизмом мы занимаемся на уроках Деклана по вторникам и четвергам. В отличие от Айне, которая уделяет внимание практике и экспериментам, Деклан учит нас теоретическим основам искусства по презентациям в «Пауэр Пойнт». Только его занятия проходят не в студиях; напротив, мы встречаемся в подвале их дома, где обустроена импровизированная классная комната и установлен проектор.

Для меня удивительно, что эти двое вообще поженились. Я уже привыкла к страшным вторникам и четвергам, когда мы спускаемся в мрачное логово, куда с трудом проникает уличный свет, и весь день сидим на неудобных стульях. Первую половину занятия составляет лекция. При помощи настоящей классной доски Деклан обучает нас линейным формам и истории определенных художественных направлений. После обеда мы достаем свои скетчбуки и отрабатываем упражнения, которые он нам дает.

– Повторение тренирует ваши мышцы! Все творчество преимущественно построено на том, что умеют делать ваши руки, а не голова!

* * *

Однако сегодня мы проводим день не в компании загадочной парочки ирландских светил искусства. Впервые за все это время нам сказали прийти в студию Г. К моему удивлению, та оборудована восемью огромными круглыми станками для скульптуры, выстроившимися в два аккуратных ряда, словно сироты из книг Мэделин.

– Привет! – доносится голос из глубины студии.

Мы видим девушку в майке, с двумя длинными хвостиками, взваливающую кусок глины на свой станок. У нее такие мускулистые руки, словно она готовится сниматься в новом экшн-триллере с Мэттом Дэймоном. А уши кажутся практически металлическими от обилия пирсинга. Как столько вообще уместилось на таком небольшом участке тела?

– Меня зовут Бекка, – представляется она. – И я буду обучать вас скульптуре. – Она вытирает рукой лоб и оставляет на коже след серо-зеленый глины. – Правило номер один: не бойтесь испачкаться.

Тут один из парней, Роджер, направляется к огромной глиняной куче, лежащей на станке Бекки. У него на лице вечно играет ухмылка, а закручивающийся на лбу локон делает его похожим на Кларка Кента. Если бы Роджер снимался в кино, то играл бы симпатичного ученика частной школы, который носит свитера пастельных оттенков.

Роджер отщипывает кусок глины, но Бекка бьет его по запястью.

– Правило номер два, – говорит она, – нельзя начинать работу с глиной без знания основ.

Роджер потирает ушибленную руку, словно та до сих пор болит, и ныряет обратно в строй.

– Да перестань, – бросает Бекка. – Не так уж и больно.

У нее сильный акцент, похожий на австралийский, но я не уверена. Сама же Бекка называет себя новозеландкой, что не слишком проясняет ситуацию. Я лишь удивляюсь тому, что женщина, не намного старше меня, может преподавать в любом уголке мира и бить по рукам всяких кретинов, только потому что она крута.

Как выясняется позже, основ нужно знать очень много. Бекка приносит небольшие модели знаменитых римских скульптур и демонстрирует на проекторе работы мировых скульпторов, поясняя название каждой до тех пор, пока мы не научились с закрытыми глазами отличать Родена от Бернини.

– Заметьте, как в один миг меняется скульптура Бернини, если вы смотрите на нее с разных сторон, – рассказывает Бекка, проецируя на стену изображение.