Я увожу к отверженным селениям

Знаю, что больно ненадежный человек он: ему слово дать или обмануть — все равно, что нищему копейку выпросить. Брехун он большой, мастер людей стравливать меле собой. Раньше я никогда не подслушивала, а тут чисто тянет кто меня к две рям. Я встала у дверей, они плохо прикрываются, Мишка к зи352

ме их еще не приспособил, и давай слушать. Идол этот Мишку моего застращал и клещами вытянул у него согласие, чтобы он убил вас. Y них уговор такой был: сперва вас на больницу, потом Мишка будто в гости ко мне поведет вас и ухлопает по дороге.

Я

слушаю, что дальше скажут. Он начал наговаривать моему, что лейтенант будто ко мне неспроста ходит... по лю бовным делам... не знаю уж, как я за дверью устояла. Хотела заскочить да поленом по башке трахнуть... легко ли такую по-напраслину слушать... Не люблю я Мишку, но чтоб изменить ему с лейтенантом сопливым — мыслей таких не держала...

Однако стерпела я... Он Мишку уговаривал, чтоб на охоту с лейтенантом сходил: или в берлогу к медведю лейтенанта стол кнул, или в спину ему стрельнул. Не прямо говорит, с подхо дом, вроде бы с охотниками такие случаи бывают... Но я по няла... заметалась. Что ж, думаю, будет? Вас Мишка убьет, как пить дать: слово он твердое полковнику дал. Против лей тенанта стану отговаривать его — и вовсе заподозрит, что лей тенант полюбовник мой. Полковник не простит Мишке руки зашибленной: или лейтенанту скажет, чтоб он в Мишку стрель нул, или Мишку засудит. Злопамятный он, худая слава о нем в тайге идет... Опять же и вы... Как жить-то мне после? Мишку не уговорю, не вымолю: он на вас крепко обозлившись — и за кольцо, и за скандал, и за полковника окаянного... Зверь Мишка, а муж он

м н е ...

жалко... Пять годков вместе прожили...

Петька у нас... Изведет полковник и вас, и Мишку. Стою в ра стерянности, а у самой мысль шальная: возьму колун и по башке его трахну. А ну, как промахнусь? Не сумею... Тут я и упомнила про грибы... Две банки из погреба взяла, одну с хо рошими, а другую... там штук пять поганок было, остальные — белые. Я оттуда поганки достала и будто невзначай выпу стила банку из рук... Известно, грибы с пола собирать не ста нешь... Поганки с белыми полковнику дала, а себе и Мишке других наложила. Полковник четыре стакана первака выпил, а закусывал ими... все до одной сожрал... Мишка его на кро вать отволок. Когда полковник еще не вовсе пьяный был, гля дел на меня, как кот на сметану, а я еще хуже злоблюсь и ду маю: гляди-гляди, а что ты завтра скажешь... Заснул он, я Мишке все обсказала. Он сперва с кулаками на меня. Потом я надоумила его насчет лейтенанта, сказала, что убьет его лей-353

тенант на охоте, Петькой поклялась, что не смотрела на лей тенанта завлекательно, растолковала ему, что изничтожит его полковник, если он с вами и с лейтенантом покончит... Ну, Мишка и присмирел. Видит, дело плохо: ругайся не ругайся, ничем не поправишь. На меня донести, так и ему попадет, как подельнику со мной, да и рука на меня у него не поднимется.

Мишка до утра письма какие-то писал. Напишет, порвет — и опять пишет. Карманы у полковника обшарил... письмишко какое-то нашел и ну крыть полковника матом. Перед утром, как проснуться ему, Мишка услал меня из избы, чтоб я на по ляне посидела, знак подала, если охрана придет. Поболе часу на пеньке сидела, ждала. О чем они там говорили — не слы хала. Потом Мишка позвал меня и велел при полковнике неот ступно быть, пригрозил ему, если скажешь что, письма пока жу. Кому говорить-то тут? Дежурные носы воротят, не знаю как меня благодарят, что я ухаживаю за ним. Пока врачи при едут, до разговоров ли будет ему. Он имя свое забудет, не то, чем ужинал вчера.

— Для кого ты их заранее приготовила?

— Для Мишки. После Кузьмы. Вернулась, когда уговорил он меня, а сама решила: пойдет еще раз Мишка на такое — употчую его. Не пошел он... А то, может, и я с ним... грибков поела, доведись его потчевать. Родной он мне... Раньше люби ла и теперь... Он вчера за меня стоял... Чуть того кобеля не порешил... Я сама себя не пойму: вроде бы на дух Мишку не нужно, а как вспомню... ведь и хорошее промеж нас было...

ходил он за мной, прощал все... родные мы... любит он меня...

ласковый... Петьку любит... легко ли ему безотцовщиной ра сти? Как бьггь-то нам? Научите, доктор!

— Ничего не обещаю, Лиза. Подумаю. Руку ему помасси руй.

— До руки ли...