Я увожу к отверженным селениям

— Так оно и было, — подтвердила Рита.

— Суду не ясна одна деталь: почему на предварительном

67

следствии вы показали, что бюст вождя разбили вы, и ни слова не заикнулись о насилии, которое якобы свершено над вами гражданином Киреевым. Подсудимая! Вы пытаетесь ввести суд в заблуждение.

— Я молчала в кабинете следователя. Я ему ничего не го ворила.

— В протоколе предварительного следствия ясно сказано, что протокол составлен с ваших слов и заверен вашей подпи сью. Вы признаете свою подпись?

— Да, я подписала... Но я не читала, что там написано.

— Почему?

— Следователь сказал о тете... что она умерла...

— Y вас есть вопросы к обвиняемой? — спросил Ирисов прокурора.

— Да, есть. Не кажется ли вам, подсудимая, что вы зло употребляете смертью своей родственницы?

Рита подавленно молчала. Прокурор, выдержав небольшую паузу, продолжал:

— Я не родственник гражданки Ломтевой, но даже меня, человека чужого ей, до глубины души возмущает, как нагло и бессовестно ее любимая племянница спекулирует смертью умершей. Это бесчеловечно, граждане судьи! Подло! Низко!

Преступно! Такие, как Воробьева, готовы торговать, да и тор гуют, могилами своих родных. — Голос прокурора зазвенел благородным негодованием. Лысый заседатель поспешно от крыл глаза, вопросительно посмотрел на прокурора, потом на судью и откинулся на спинку стула.

Ни слова о тете... Они звери... В карцере тетя Вера гово рила... что не помню... Она меня из петли вынула... Вспомни ла! Отходим сами девоньку. Не зови ты этих иродов. Ироды...

Уроды... Фикса позвала... Еще и кричала дежурным: выпускай те из карцера! Все повесимся! На ру-ка-вах! А тете Вере Фик са перед тем сказала: зови, Ножка. Воробей в себя придет, в больницу возьмут ее. Там лучше! И нас из трюма выго нят... Только базлайте погромче, что все перевешаемся. А я не могла открыть глаза... Как они все меня ненавидят: и судья...

и прокурор, и защитник! Что ж е он молчит?

— Я сс-читаю, ччто ссыл-ка на покой-ыую Ло-о-ом-теву не-е ос-но-ва-тельна, — услышала Рита голос защитника.

63

— Подсудимая Воробьева! Суд в последний раз спрашивает вас: чем вы объясните тот факт, что на предварительном след ствии вы дали одни показания, а на судебном заседании даете другие, — равнодушно допытывался судья.

— Ничем не поясню, — устало и обреченно ответила Рита.

Они не хотят понять и не поймут... А может судья и прокурор знают правду и... Тогда почему ж е они не верят мне? Неужто они все нечестные?! Топят меня... И Фикса права? От этой мысли Рите стало страшно. На миг она забылась... Светлый солнечный день... Жарко... Сегодня Рита именинница. С того дня, когда мать подарила ей жизнь и заплатила за этот дар, как часто платят матери, своею жизнью, прошло шесть лет.

Ладошка Риты, крохотная и слабая, покоится в руке отца, грубой, большой, доброй. Y папы отпуск и сегодня они вместе идут в зоопарк. Рита нетерпеливо подпрыгивает, не выпуская отцовской руки, а он идет степенно и неторопливо. Перед вхо дом в зоопарк папа купил ей мороженое... Какое оно вкусное и сладкое! Рита жадно облизывает пальцы. Еще бы кусочек...

Но папа словно не замечает ее умоляющих взглядов. Львы...

гривастые, важные, равнодушные и смирные. Рите так хочется погладить этого бедного львенка: ему ведь скучно за решеткой.

Но высокая ограда отделяет ее от клетки льва. А слон... Какой он смешной... Слон — попрошайка. Он все время протягивает хобот, переступает с ноги на ногу и кланяется. Ослик... Зебра...

Кенгуру... Ой, как здесь интересно! Потом они вошли в какую-то комнату, и Рита увидела змей. Их скользкие холодные тела извивались в судорожном танце... А глаза?.. Маленькие, равно душные, злобные... И удав... Этот — тоже змея, только очень длинная и толстая. Бедный красноглазый кролик... Он кричит, упирается... Все ближе раскрытая пасть удава... Вот уже голова кролика скрылась в ней... В последний раз затрепетал пуши стый хвостик — и исчез... Папа! Пойдем! Папочка, я боюсь!

— со слезами просит Рита. Отец подхватывает ее на руки и — куда подевалась его неторопливая степенность. Он бежит к выходу, расталкивая зевак и любопытных.

Рита подняла голову и встретилась глазами с прокурором.

Как у того удава... Страшно... Лучше не думать... И снова клу бок змей, злобных, шипящих, ядовитых...

— Позовите свидетельницу Марфину, — приказал судья.

69

В зал заседания суда, если молено назвать залом грязную комнатушку, вошла Феодора Игнатьевна.