Я увожу к отверженным селениям

— Еще раз стукнешь мусорам — начисто сделаю. И ска жу, что сама расшиблась. Не поверят — за тебя больше пятеры мне не привесят. Двадцать пять схвачу, но сделаю тебя, — не повышая голоса, предупредила Аська.

Аврора молча, со злобой посмотрела на нее.

— Держись, сука! — закричала Аська.

Перед глазами Авроры блеснуло лезвие безопасной бритвы.

— Спа-си-те! — завопила Аврора.

Ни единого звука в ответ.

— Я по шнифтам мойкой полосну! Ослепнешь! Вытекут шнифты на пол. — Аська выразительно повела лезвием безопас ной бритвы перед глазами Безыконниковой.

— Не лезь ко мне! Не боюсь я твоей бритвочки, — вопила Аврора.

— Y меня и месорило есть. — Никто не заметил, когда и откуда в руках Аськи появился складной нож.

— Что тебе надо? — со страхом спросила Аврора.

— Будешь стучать? Запорю!

— Ася! Перестаньте! — крикнула Прасковья Дмитриевна.

Аська или не услышала ее слов, или сделала вид, что не услышала.

— Отвечай, мусор! — прохрипела Аська.

— Ася! Не надо! — попросила Рита. Она схватила Аську за руку и смело взглянула ей в глаза.

— Отойди, Рита, — злобно отмахнулась Аська.

— Не убивай ее, мне страшно, — лицо Риты покрылось лихорадочным румянцем. В глубоко запавших глазах светились мольба и страх, губы болезненно вздрагивали.

124

— Я ее не трону, Рита. Пока... — пообещала Аська, неохот но пряча нож. — Скажи спасибо Рите. Сделала бы я тебя, Крейсер.

Безыконникова с ненавистью смотрела на Аську.

— Ася! Подойди сюда!

— Сейчас, Прасковья Дмитриевна. Рита, отойди, я Крей серу пару слов скажу. Не трону я ее... Будешь стучать — ночью задавлю. — Аська приблизила свои губы к лицу Безыконниковой. — Будешь?!

— Не буду, — с трудом выдавила Безыконникова.

— И учти! Я тебе не они... До утра не доживешь!

— Учту, — с плохо скрытой злобой униженно пробормо тала Аврора.

125

Г л а в а 2.

ПЕРЕСЫЛКА

ОБЫСК

Лагерная пересылка, куда попала Рита после этапа, была разделена на две зоны. Если встать лицом к воротам, по пра вую руку лежала мужская зона, по левую — женская. Женщин, по двое из каждого барака, ежедневно водили в мужскую зону. ТахМ они получали хлеб и баланду на общей кухне, туда же уводили провинившихся — в карцер. Из мужской зоны, при желании, можно легко попасть в женскую. Безоружный самоохранник-малосрочник охотно пускал в женскую зону тех, кто мог заплатить пайкой хлеба, горсткой табака или, на худой конец, обещанием, что завтра его не забудут. Люби тели женской зоны крепко держали свое слово и самоохрана привыкла доверять им. Вдоль стен барака были настланы двух этажные сплошные нары. На их грязных неотесанных досках заключенные ели, пили и спали. Сквозь подслеповатые стекла немытых окон солнце редко заглядывало в барак. Женщины из соседнего барака с утра до вечера без дела бродили по зоне.

Они грелись на солнышке, вяло переругивались с самоохра ной, если та почему-либо не пускала к ним гостей из мужской зоны, а некоторые, таких было совсем нехмного, горланили блатные песни или дрались между собой. Политических заклю ченных из барака не выпускали ни утром, ни днем, ни ве чером.

— На прогулку не пускают, хуже, чем в тюряге, — удру ченно вздохнула Аська.

— Ты сегодня, когда за обедом ходила, не слышала чего?

— Амнистию ждешь, Аня? Нам амнистии не будет. Нож ками шевели... Рвать коготки надо.

— Дак разве убежишь от такой охраны? Вон тех баб по зоне вольно пускают и то никуда не деваются, — возразила Аня.

— Пересылка крепка, — согласилась Ася, — на глубинку пошлют, оттуда совсем трудно оторваться.

129

— Ты по-своему говоришь, Ася... Глубинка... Какая она?

— задумчиво спросила Рита.

— Километров за триста в тайге.

— Не так и далеко.

— Совсем близко... Ты, Рита, как ребенок.

— Рита права, мы проехали около шести тысяч километ ров. Триста километров — пустяк, — заговорила Елена Ар темьевна.

— Не знаете, так помолчите, — грубо обрезала Аська.

Рита удивленно посмотрела па нее и заметила, что Аська краснеет.

— Извините, — скороговоркой пробормотала Аська.

— Спасибо, Ася, — поблагодарила Елена Артемьевна.

— Никак не приноровлюсь я с вами разговаривать. В ка мере с законницами по-хорошему поговорить нельзя: надыбают слабину и в калашный ряд отправят.

— Да, Ася... Я сегодня Безыконникову не видела. Ее опять вызвали на вахту? — дипломатично спросила Елена Артемьев на, желая отвлечь Аську от трудного для нее объяснения.