Я увожу к отверженным селениям

— Вв-о-о-нн!!! — заревел Пантелей Иванович.

— Папа! Мама! успокойтесь.

— Домна? Как ты вошла?

— Дверь не заперта. Я стояла за дверью и слушала... Я

расскажу правду.

Мать и сын одновременно взглянули на Домну. В глазах матери светились страх, неприязнь, просьба. Ким смотрел с ненавистью и злобой.

— Я тоже могу кое-что рассказать, сестричка! — сквозь зубы пообещал брат.

— Папа! У тебя на заводе работает одна девушка. У нее заболела тетя. Из-за этого она прогуляла...

— Как ее фамилия?

— Воробьева.

— Знакомая фамилия. Помню Ким просил...

— Да, папа. Ким выпросил для нее семь дней отгула.

— Ты путаешь что-то, Домна. Ким сказал, что у Воробье вой умирает тетя. Я разрешил выпустить ее через проходную до конца смены.

— Домна с детства врушкой была...

— Помолчи, Паша!

— Значит, Ким солгал Рите!

— Какой Рите?

— Воробьевой! Он сказал, что ты дал ей отгул, до конца этой недели.

— Ким никогда не лжет! Он мальчик честный!

— Хорошо, мама. Честный мальчик Ким уговорил меня помочь Рите. Мы вместе пошли к ней и пригласили ее на наш мнимый день рожденья. Ким доказывал, что Рите нужна раз рядка, гости, новые люди...

— Ты о себе не забывай, сестричка!

— Мы вместе с Кимом украли из дома продукты и пени циллин. Мой брат честно, до последней крошки, все уворован32

ное нами отдал Рите. Теперь я понимаю, почему Рита согла силась прийти на наш день рожденья, хоть мы и не думали в этот день рождаться. Витюша принес вина и привел с собой Лешу. Ты его не знаешь, папа. Леша — вор, а Витюша дружит со шпаной. Мама накрыла на стол и ушла ночевать к дяде Пете. Леша пел блатные песни, играл на гитаре, фокусничал.

Мы плясали, пели и пили. Много пили... Мне подливал Сеня...

Проснулась я рано...

— Ты всегда рано встаешь? Даже и после вечеринок?

— Да, папа. У Кима дверь была заперта. Я не стала будить его. Убрала со стола и пошла на работу. Вечером заглянула к тете Шуре...

— Зачем?

— Чтоб заступиться за Колю, папа. Она всегда ругает его, если он поздно возвращается. Тетя Шура стала ругать меня и Кима. Я не уходила. Тетя Шура очень рассердилась. Стала кричать, что Ким охальник. Что он обидел двух девушек — Симу и Риту. И если Колька еще раз заглянет к нам, она ему волосы выдерет.

— Это вранье, — взвизгнула мать.

— Как... обидел? — смущенно спросил Пантелей Иванович.

— Тетя Шура разговаривала с мамой. Они не подозревали, что Ким и Рита все слышат. Когда разговор зашел о Симе...

— О Симе? — как эхо повторил Пантелей Иванович.

— О Симе, папа. О той самой Симе, которой ты дал хоро шую характеристику, а мама денег на аборт.

— Девчонка! Я выгоню тебя из дома!

— Я сама уйду, папа. Сперва дослушай.

— Куда ты уйдешь? Доченька, что с тобой? — испуганно пробормотала мать.

— Со мной плохо, мама... Вы с тетей Шурой говорили о Симе. За дверью в комнате Кима раздался шум. Вы обе начали барабанить в дверь. Ким долго не открывал. Когда вы зашли, то увидели Риту всю в крови. Тетя Шура умыла ее, хотела от вести к себе. Рита плакала, вырвалась и убежала.

— Ты кончила?

— Нет, папа. Вчера вечером я встретила Лешу и Витюшу.

Оба пьяные, как обычно. Я прошла, не поздоровалась с ними.

Витюша, думая, что я не слышу, грязно выругал меня.

33

— Хам! Как он смеет!

— Смеет, папа. Я подошла к нему и сказала: «Повтори!»

Витюша струсил.

— Я поговорю с этим щенком, — не удержалась мать.

— Не стоит. Я хотела сама дать ему пощечину. Но...

— Он набил тебя?

— Совсем напротив, папа. Витюша подставил мне щеку и сказал: «Бей, девочка, мне не больно». Я сдержалась. И тогда Леша ехидно посмотрел на меня и заговорил: «Мадам! Я се годня покидаю ваш чудный притончик. Завтра я буду отсюда верст за триста. На прощанье я хочу сказать вам, почему мой великодушный друг подставил свою щечку». «Поясните», — попросила я. «Все дело в Марго. Ваш братец решил передать ее Витюше, а Витюша подарит ему Зину. Обмен с доплатой в тысячу рублей. Платит Витюша, потому что Марго поваля лась в постели только с вашим братиком. А Зиночка попробо вала многих».

— Тебе не стыдно говорить такие гадости?