Я в любовь нашу верю...(СИ)

Кунсайт помог Минории спешиться и, коснувшись губами кончиков ее пальцев, повел принцессу во дворец. Дочь Астарты с интересом осматривала обстановку комнат и парадных залов, отмечая красоту и изысканность причудливой золоченой вязи орнаментов на стенах, кованных узорных дверей из бронзы, малахитовых плит, коими были выложены полы… И повсюду ковры, золото, статуэтки, вазы… От всего этого великолепия в глазах рябило.

— Полагаю, вы утомились в дороге, — обратился генерал к своей гостье, когда они, осматривая дворец, подошли к одной из десятков дверей. — Располагайтесь здесь, моя дорогая Минория. Все, что вы найдете в этой комнате, целиком и всецело принадлежит вам.

«Как и мое сердце», — добавил Кунсайт про себя и распахнул перед принцессой двери. Девушка, кивнув с благодарной улыбкой, сделала шаг и осмотрелась. То же богатство, та же роскошь. Весь интерьер был выполнен в золотистых тонах, лишь кисейные занавески на окнах, колышущиеся от легкого сквозняка, да гора подушек у стены, были белыми.

— Отдыхайте столько, сколько потребуется — никто не нарушит ваш покой, — произнес генерал. — Я же вынужден покинуть вас — дела.

Лишь когда за ним захлопнулась дверь, Минория впервые за прошедший день осталась в одиночестве. Она некоторое время рассеяно бродила по комнате, касаясь кончиками пальцев поверхности стен и резных сундуков, точно пытаясь запомнить их. Пахло сандаловым деревом и специями — запах Востока приятно щекотал ноздри принцессы. Наконец, почувствовав усталость, Минория села на один из сундуков и вздохнула. Роскошь дворца Кунсайта, несомненно, поражала ее воображение, но душа не принимала всего этого, отторгая пышность и помпезность окружающего.

Диковинная птичка в золотой клетке — вот кем она станет, если войдет в эти хоромы полноправной хозяйкой. Она получит все, кроме желанной свободы. И тогда поблекнут ее перышки, помутнеет взгляд, тоска наполнит душу серой пылью… Увянет ее красота, едва успевшая зацвести пышным цветом молодости.

Впрочем, Минория решительно отогнала от себя столь грустные мысли и обратила внимание на массивный кованый сундук, на котором сидела. Любопытство зажглось в ней ярким огоньком, когда принцесса вспомнила слова Кунсайта о том, что все в этой комнате находится в полном ее распоряжении. Значит, и содержимое сундуков тоже. Решив, что не случится ничего плохого, если она хоть одним глазком взглянет на их содержимое, Минория подняла тяжелую крышку и тихо ахнула, увидев, что сундук доверху набит всевозможной одеждой из дорогих тканей. В большинстве своем там были наряды, в которых ходили знатные арабийские женщины — длинные одеяния из плотных тканей светлых оттенков от белого до бежевого; платки, под которыми женщины скрывали лица и волосы… Перебирая эту одежду, принцесса невольно подумала, что не смогла бы носить наряды, скрывающие женскую красоту.

Однако то, что она достала из сундука после череды однообразных одеяний, было призвано скорее выделить красоту женщины, сделать ее ярче, чем скрыть от посторонних глаз: лиф, полностью расшитый жемчугом, янтарем и желтыми топазами, а также юбка из полупрозрачной молочно-белой ткани, пояс которой тоже был расшит камнями и жемчугом. Вообще, это полупрозрачное чудо было весьма тяжело назвать юбкой — скорее, это были две полоски ткани пришитые к тяжелому поясу — одна широкая, другая — в два раза уже.

Темнота спустилась на Арабию внезапно — казалось, еще несколько минут назад солнце раззолачивало покои принцессы, а теперь Минория едва различала очертания мебели в комнате. Впрочем, эта проблема была довольно быстро решена — на столике с гнутыми ножками венерианка обнаружила магически заряженную лампу — ее достаточно было просто потереть, чтобы она начала сиять. В комнате обнаружилось еще несколько таких светильников, и вскоре покои озарились приглушенным золотистым светом — достаточным для того, чтобы видеть окружающую обстановку.

Осветив комнату, Минория вернулась к своей находке, любовно проводя пальцами по лифу, что из-за обилия камней немного напоминал ей диковинные доспехи. Красота! Настоящее произведение искусства! Тут же ей в голову пришла озорная мысль: а не примерить ли это дивное одеяние на себя? Как она будет выглядеть в нем? Убедившись в том, что дверь закрыта, принцесса, не колеблясь ни минуты, тут же освободилась от привычного ярко-оранжевого платья и облачилась в непривычный для себя наряд.

Казалось, что этот костюм был сшит точно на нее — лиф поддерживал литые груди, не сдавливая их, пояс плотно облегал бедра. Длинные стройные ноги практически полностью были открыты взору из-за конструкции юбки. В этом одеянии Минория была скорее обнаженной, чем одетой, но принцесса не ощущала скованности или смущения. Ей нравилось это приятное ощущение легкой оголенности — дочь Астарты сама себе казалась еще более прекрасной и совершенной, чем прежде.