Я в любовь нашу верю...(СИ)

Are easy to understand

Do what you feel

Feel until the end

The principles of lust

Are burned in your mind

Do what you want,

Do it, until you find… love

Enigma_Principles of Lust

Любовь и похоть. Что может быть общего между двумя этими понятиями? Могут ли они выражать одно и то же чувство, но только переданное разными оттенками? Отнюдь. Любовь в понимании человечества — чувство светлое, желанное, заставляющее парить в небесах от счастья и некой эйфории; блаженство, дарующие ослепительно-белые крылья за спиной. Похоть — нечто темное, грубое, чуждое, практически низменное, соотносящееся с сущностью животного, которому незнакомо само понятие духовности. Только глупцы могут ставить их на чаши одних весов, ибо в любви нет похоти, равно как в похоти нет любви. Да, понятия разные, как день и ночь, добро и зло; но все же есть одно связующее звено, сковав которое можно стереть грань между темным слепым желанием обладать и теплым, светлым чувством беречь и лелеять — и это чувство зовут страстью. Чувственное удовольствие, жажда острых ощущений, когда по телу волнами прокатывается ток; жар, который рассудок не в силах погасить. Она возможна между любящими людьми — равно как и между теми, кого терзает примитивная жажда обладания. Утолив зов страсти, любящие лишь укрепят сковавшие их узы; в противном случае не останется ничего, кроме пустоты в глазах и тягостного чувства в сердце…

Чувства страсти и похоти не были знакомы Адонису. Он мог бы во всех красках описать, что чувствует человек, когда его любовь является безответной; как упоительны моменты случайной близости; как мир играет яркими красками, когда любимая девушка оказывается рядом, и как гаснут все звезды, когда она далеко. Мог рассказать и о том, как тонка пресловутая грань между любовью и ненавистью, о которой написано столько стихотворений, и как тревожит сладостное нежное чувство, побеждая мрак. Адонис мог поведать все, и даже больше — опыт вечной любви, доводящей до грани сумасшествия, позволял ему сделать это. Парень с легкостью написал бы груды фолиантов, изведя на облачение чувств в слова кипы бумаги, и все равно бы не нашел достаточно красок и образов, чтобы передать всю ту гамму эмоций, которую он испытывал к одной-единственной девушке.

Вернувшись с тропического острова в ставшие едва ли не родными стены Темного Агентства, Данбурит мечтал лишь о том, как он попадет в свою спальню — точнее, смежную с кабинетом комнатушку, в которой едва помещалась узкая кровать — и вволю отдохнет. Сумбур в гудящей чугунной голове, вызванный чередой произошедших на Такутеа событий, да усталость, тяжелой ношей опустившаяся на плечи, выжимали из него последние силы. Теплый полумрак комнатки да упругость матраса на старой железной кровати казались Данбуриту величайшим счастьем — стоило только добраться до них.

Но, как это часто бывает, мечтам его не было суждено сбыться. Едва открыв дверь кабинета, уставший с дороги Адонис увидел одну из своих юм — Флюориту, без тени смущения рассевшуюся на его рабочем столе. Закинув ногу на ногу и чуть откинув голову назад, она с легкой полуулыбкой и вызовом в темно-карих глазах смотрела на создателя, точно ожидая реакции на свое дерзкое поведение.

— Что ты здесь делаешь, Флюорита? — резко спросил Данбурит, опустив на пол чемодан и швырнув в кресло белое замшевое пальто. — Будь добра, оставь меня.

Юма хмыкнула, но с места не сдвинулась, словно испытывая на прочность нервы главы Темного Агентства. Темный офицер пронзил ее убийственным взглядом из-под отяжелевших от недосыпа век, но Флюорита не отвела глаз, с насмешкой встречая грозный посыл создателя.

И Эйс тут же в очередной раз отметил выдающиеся беспринципность и упрямство самой красивой юмы Агентства. Если созданная в крайнем раздражении безвкусная, любящая побрякушки Лин-Лин буквально боготворила Темного Адониса, то Флюорита, в противовес ей, не всегда подчинялась создателю. Подобно ее предшественнице, возомнившей себя Принцессой и «красивым сердцем», неконтролируемая и дерзкая юма считала себя венцом творений главы Агентства, равной ему по силам. Более того, Флюорита искренне верила, что Данбурит создал ее для того, чтобы она стала его второй половинкой, достойной парой.

Думал ли о таких последствиях Темный Адонис, когда ему на глаза попалась старая фотокарточка с изображенной на ней кинодивой 40-х годов прошлого века? Конечно же, нет. Вдохновленный, Данбурит принялся за создание очередной юмы с особым усердием, словно работал над произведением искусства. Он вкладывал в свое новое творение частичку самого себя, как и всякий художник или скульптор. Каково же было удивление главы Темного Агентства, когда его прекрасное создание, нареченное Флюоритой, принялось дерзить и идти наперекор воле собственного творца! Норовливая, взбалмошная и в то же время смекалистая юма попила у него немало крови и вымотала не один километр нервов; и это при том, что Данбурит всегда отличался спокойствием и уравновешенностью. Мало что могло вывести его из себя.