Я в любовь нашу верю...(СИ)

В день своего рождения, в час, когда розовато-серый рассвет сменяется туманной прелестью раннего утра, а дрема особенно крепка и сладка, Минако приснился довольно-таки странный, будоражащий воображение сон. Она видела себя со стороны — прекрасную молодую даму в пышном голубом платье с шуршащими нижними юбками из тафты, — крадущуюся вдоль темного пустынного коридора. Чуть приподняв подол одеяния, словно сошедшего с обложек исторических дамских романов, Айно быстро и практически бесшумно двигалась вдоль каменной стены, стараясь слиться с сухим полумраком. В какой-то момент Минако обрела контроль над своим телом и остановилась, оглядываясь. Где-то вдали задорно пиликала скрипка и раздавался пьяный хохот.

Девушка невольно поморщилась и, не став задерживаться на одном месте, проследовала дальше, юркнув в залитый сиянием тысячи свечей коридор, где царила атмосфера роскоши и уюта. Вдоль коридора на стенах висели портреты знатных вельмож, и каждый из них смотрел на Минако свысока, точно выдавая свое превосходство над ней. Тем не менее, ноги несли Айно дальше, и вот она, ведомая некой целью, остановилась у выкрашенной в белый цвет двери и торопливо постучала, пугливо оглядываясь по сторонам. Девушка не хотела бы, чтобы ее увидели здесь и сейчас; и, в то же время это неловкое ощущение перекрывалось сладким волнением, что патокой растекалось по всему телу.

Дверь приоткрылась, и чья-то рука, схватив Минако за запястье, поспешно затащила девушку внутрь. Айно оказалась в полумраке, в котором она едва могла различить очертания предметов. Но она тотчас же забыла обо всем, когда скрипнул засов, надежно запирая дверь, и горячие губы незнакомца, скользнув ее по виску, нежно и чувственно прикусили мочку уха. Минако так и задохнулась от накрывшего ее наслаждения.

— Я рад, что ты пришла… — раздался хриплый от страсти шепот, и Айно не без изумления узнала голос Адониса. В комнате стало чуть светлее, и девушка рассмотрела парня во всех подробностях — от набриолиненных волос до расшитого позументами камзола. Элегантный и мужественный — ни дать не взять красавец военный, похититель женских сердец.

— И я… — словно со стороны услышала она свой голос. Безумие, чистой воды безумие!

Словно удовлетворившись услышанным, Эйс обнял Минако за талию и, рывком повернувшись, прижал девушку к стене. Каждой клеточкой кожи она ощутила трепетный жар его тела. Острое чувство желания пронзило Айно насквозь, концентрируясь внизу живота, и она сама, едва ли осознавая, что творит, впилась в губы Адониса, игриво покусывая их. Сладкий звук поцелуев и прерывистое дыхание разносились по комнате, сливаясь в симфонию первородной страсти.

Его рука скользнула под юбку девушки, оглаживая ногу, затянутую в чулок. Она инстинктивно согнула ее в колене и обхватила бедро Адониса, позволяя офицеру ласкать обнаженное бедро. Минако прогнула спину и вызывающе прижалась к парню всем своим тонким, точеным телом. Адонис что-то пробормотал о том, какова на вкус ее кожа, и провел языком по изящной ямке у ключицы, заставляя Айно еще сильнее выгнуться ему навстречу и, постанывая, прижать белокурую голову Эйса к своей груди…

— Минако!..

…Губы его уже проложили горячую дорожку к мягким полушариям груди, приподнятыми над вырезом платья…

— Минако, что с тобой? Проснись!.. Эй!

Сон разлетелся на тысячу осколков, и девушка, медленно приоткрыв глаза, с явным неудовольствием уставилась на маячившую перед глазами морду Артемиса. Кот выглядел обеспокоенным.

— Ты стонала, — встревоженно произнес он. — У тебя что-то болит?

— Нет, — ответила Айно спустя мгновение. — Мне снился очень приятный сон, и ты прервал его на самом интересном месте! — добавила она, демонстрируя свое явное возмущение вмешательством кота. Еще бы! Артемис ведь нарушил ее первый за последнее время эротический сон. Лежа на спине, Минако, не мигая, смотрела в потолок. На лице ее застыла глупая, но довольная улыбка. Несмотря на то, что сновидение было прервано самым бесцеремонным образом, ощущение близости между ней и Адонисом еще не успело окончательно пройти, оставляя после себя томительное блаженство.

— Ну уж извини, — пробурчал Артемис, — я же беспокоюсь! Кстати, Минако, тут для тебя подарок.

— Что? Подарок? Какой еще подарок? Где? — непонимающе заморгала девушка, завалив пушистого друга вопросами.

— Не знаю, как он тут оказался, — продолжил кот, — но тебе этот презент явно придется по душе.

Айно села на постели. У самого края кровати стояла коробка, перевязанная бантом, а рядом — букет плюмерий, еще свежих. На коробке лежала записка; схватив ее, Минако несколько раз пробежала короткое послание глазами, и на губах девушки расцвела блаженная улыбка. Айно сразу же поняла, чьих это рук дело, и в эйфорическом изнеможении повалилась на спину, все так же улыбаясь.

— Ты точно никого не видел? — уточнила она у кота спустя пару мгновений.

Артемис ответил не сразу:

— Мало ли кто появляется у тебя в спальне! — недовольно пробурчал кот, поворачиваясь хвостом к хозяйке.