Я в порядке, и ты тоже

– Пенни, если в конечном счете ты или Санджей будете сидеть с детьми в последнюю неделю августа, как ты думаешь, не могли бы вы взять и Сесили? Я не смог подыскать няню. Я собирался отправить Сесили к своим родителям в Мэн, но она не хочет ехать.

– Мы можем, – медленно проговорила я. – Но не думаешь ли ты, что было бы намного лучше взять отпуск на неделю и провести его вместе? Держу пари, она захотела бы поехать в Мэн, если бы ты поехал с ней.

Он окинул меня взглядом.

– Разве мы с тобой не можем хотя бы раз поговорить без того, чтобы ты не напомнила мне, что я самый плохой отец на свете?

– Ты же знаешь, что у меня не было такого намерения.

– И все же. – Мэтт поставил полупустую пивную бутылку на стол. – Я пойду. Заеду за Сесили через час.

Мы планировали, что она поужинает с нами. Невозможно, чтобы Мэтт забыл об этом. Я пристально посмотрела на него, размышляя, действительно ли он так обижен – или жесток, – что заберет Сесили раньше только потому, что чувствует себя оскорбленным.

Но он был прав. Он был отцом Сесили. Кроме него, у нее никого не было. В конце концов, только он мог решить, когда его дочь покинет мой дом, как и обо всем остальном, что касалось ее.

– Хорошо, до скорого, – сказала я.

* * *

В тот вечер Стиви и Майлз прохлаждались в гостиной, смотря по телевизору сериал «Планета Земля».

– У вас найдется место еще для одного человека? – спросила я, плюхаясь между ними на диван.

– Мамочка! – сказал Майлз, не отрыва глаз от экрана.

Стиви оказалась чуть внимательнее.

– С тобой все в порядке? – спросила она, поглаживая меня по ноге.

– Да, милая, – сказала я. – Почему со мной должно быть что-то не в порядке?

– Потому что ты не ладишь с Мэттом, – сказала она.

Мой ребенок ничего не упустил. Мэтт не опоздал ни на минуту. Хотя он вел себя так, как будто никакого разговора между нами не было, Сесили ревела, протестуя против того, чтобы ее забирали так рано, от чего я, в свою очередь, тоже расплакалась. Попрощались мы с ним холодно, без каких-либо обещаний или планов встретиться снова. Когда я смотрела, как они отъезжают, мне пришлось отгонять от себя мысль о том, что, возможно, мы не скоро снова увидимся с Сесили.

– Боюсь, что так, – согласилась я. – Но, думаю, все это пройдет.

Стиви посмотрела на меня с сомнением.

– Правда?

– Не могу сказать с уверенностью, но надеюсь на это, – сказала я, кладя руку ей на плечо. – Ребята, что за серию вы смотрите?

– Про горы, – сказала Стиви.

– О-о, я ее не видела. – Я откинулась на диванные подушки. На экране телевизора по склону горы расхаживали два снежных барса. Рассказчик представил их как мать и ее подросшего детеныша. Пара игриво боролась, а потом мать начала вылизывать свою дочь. Хотя детеныш был почти таким же крупным, как мать, сказал рассказчик, ему придется многому научиться, прежде чем начать жить самостоятельно.

Мы с детьми с восхищением наблюдали за тем, как в период спаривания взрослая самка защищает своего детеныша от пары самцов. Она победила, но была ранена, и когда, хромая, она направилась в пещеру, ведя за собой дочь, рассказчик предположил, что, возможно, никто их них не выживет, ведь детеныш все еще нуждался в наставлениях матери, чтобы освоиться с жизнью в горах.

Когда Стиви схватила меня за руку, я поймала себя на том, что моргаю от слез.

Потом на экране снова появился снежный барс, это была мать. Видео было снято через несколько месяцев после ее травмы, и теперь, когда рана зажила, она с легкостью перепрыгивала через расселины. На последних кадрах ее дочь, живая и здоровая, и теперь уже самостоятельно бродившая по горам, шла по следу матери. Как сказал рассказчик, находясь на расстоянии нескольких миль друг от друга, они будут жить параллельной жизнью и, вероятно, больше никогда не увидят друг друга.

– Мамочка, почему ты плачешь? – спросил Майлз, когда на экране пошли титры.

– Я не плачу… – шмыгнула я носом. – Ладно, плачу. Мамочке немного грустно.

– Из-за тети Дженни? – спросила Стиви.

– Да, – сказала я. Из-за Дженни и Мэтта, и из-за Сесили, и из-за своего отца, и из-за своего брака, и… ну, почти из-за всего, поняла я, пока по моему лицу продолжали течь слезы.

В тот же момент Стиви и Майлз забрались на меня, обнимая своими тощими руками.

– Все хорошо, мамочка, – сказал Майлз, вытирая мне лицо ладонью.

– У Сесили еще остался папа, – сказала Стиви.

Странно, как вдруг ниоткуда наплывают воспоминания, я поймала себя на том, что думаю о том времени, когда Ник, учившийся в начальной школе, избил мальчишку из моего класса. Тот издевался над ним, как практически над всеми другими. Директор школы вызвал меня к себе в кабинет, потому что в школе не могли дозвониться до нашего отца и Ник настаивал, что ему нужна я.

Я не помню, что сказала директору, но, должно быть, я была убедительной, на время заменив родителя, потому что Ника не исключили из школы. Наш отец так и не узнал, что случилось в тот день. Тогда мы вздохнули с облегчением, но, когда я оглядываюсь в прошлое, мне кажется, что это нельзя было назвать удачей.