Я в порядке, и ты тоже

Но в глубине души я знала, что это неправда. Во всяком случае, для меня слово счастье было условным обозначением осмысленной жизни. А за последнее время на этом фронте я несла ужасно большие потери. Что еще хуже, я не представляла себе, как можно это изменить.

Мне так многое нужно было сказать Санджею. Но, взглянув на него – все еще одетого в белую рубашку и всего лишь с легким отсветом радости на лице после собеседования, я стерпела боль.

Возможно, в нашем браке было не все в порядке, но я все еще любила мужа. Не было никакой необходимости нагружать его еще больше, чем я уже нагрузила.

Глава 22

Отец позвонил в пятницу вечером, когда я возвращалась с работы. После разговора с Ником я оставила отцу несколько сообщений, но прошло больше недели, и я, так и не получив ответа, уже не надеялась услышать его.

– Все в порядке? – спросила я.

– Разве человек не может просто позвонить своей дочери? – сказал он.

– Ну да, безусловно, – сказала я, зажав телефон между ухом и плечом, пока нащупывала в сумочке ключи. Я рано ушла с работы, а под «рано» я подразумеваю время, когда все уже ушли, но Санджей как раз сейчас забирал детей из лагеря. – Я пыталась связаться с тобой. Как у тебя дела?

– Я был занят. В прошлые выходные мы с Анитой закатили вечеринку в честь получения Луисом диплома.

Анита была его подружкой, а Луис – ее сыном. Я была совершенно уверена, что мой отец втайне предпочитал Луиса мне и Нику. Возможно, оттого что Луис ничего не ждал от него. Ждала от него Анита, но она любила его, а он ее обожал. После стольких лет одиночества мой отец заслуживал счастья. Однако порой было больно слышать, как он расшибается ради них в лепешку.

– Как у тебя дела niña?[11] – Казалось, он постарел еще больше. Или, может быть, как и я, просто устал.

– В последнее время дела идут неважно, – призналась я. – Умерла одна из моих хороших подруг.

– Мне очень жаль. Когда?

Повесив сумку на крючок у двери, я скинула туфли.

– Примерно полтора месяца назад.

– Жаль, – повторил он.

Это было больше, чем я ожидала, впрочем, мне хотелось, чтобы он сказал что-то еще, например: «Полтора месяца! Почему ты мне раньше не сказала?» Даже «Как это произошло?» заполнило бы тот вакуум, который я так часто ощущала, разговаривая с отцом. Ник утверждал, что наш отец не умеет общаться с нами, потому что его собственные родители то обращались с ним жестоко, то пренебрегали им. Мой брат считал, довольно и того, что наш отец не пошел по стопам бабушки и дедушки.

Впрочем, я не стремилась быть идеальной матерью. Все, чего я хотела, это попытаться быть ею. После того как мне исполнился тридцать один год, я поняла, что с большей вероятностью я могла бы загадать желание выиграть миллион долларов, но это не помешало мне надеяться на невозможное.

– Как дети? – спросил отец. – И как у тебя с Санджеем?

Я рассказала ему о том, что Майлз перестал писаться в постель, и о том, что Стиви читает толстые книги для детей более старшего возраста. И что у нас с Санджеем все замечательно – все в порядке.

Только после того, как отец отреагировал, я поняла, почему придерживалась таких стандартных, стерильных ответов, вместо того чтобы признаться, что мы в бедственном положении.

– Хорошо. Вам обоим повезло. Крепкий брак – это дар судьбы, – сказал он.

Как я раньше этого не замечала? Мой брак был, бесспорно, тем, за что отец ценил меня, и его комплимент наполнил меня гордостью, возможно, даже ощущением победы. Потому что, если говорить коротко, отец полагал, что я достигла своей заветной цели – я не превратилась в своих родителей.

– Спасибо, – сказала я. – Папа, Ник сказал, что у тебя какие-то проблемы со здоровьем. Что происходит?

Он шикнул на меня:

– Ничего. У меня немного болел желудок, поэтому врач провел кое-какие исследования.

– И?

– Что? – произнес он.

– Что?

– Что? – снова сказал он.

– Значит, что-то не так?

– Возможно. В следующем месяце мне сделают операцию.

Я почувствовала тошноту.

– Операцию? По какому поводу?

– Я меня небольшой рак, – сказал он.

Мой отец говорил только по-испански до тех пор, пока его семья не переехала из Пуэрто-Рико в Балтимор, ему тогда было шесть лет. Даже теперь он иногда коверкал английские фразы или использовал неподходящие слова. Но я была уверена, что его владение языком не имело никакого отношения к тому, как он описывал свою проблему со здоровьем.

– Небольшой рак? В желудке?

– Так они говорят. Впрочем, они обнаружили его рано. Не беспокойся, врач говорит, что со мной все будет в порядке.

Мне хотелось заплакать.

– Так что? Тебя будут лечить химиотерапией?

– Вероятно, да.

– Чем мы можем помочь тебе? – спросила я. – Не хочешь приехать сюда и проконсультироваться с другим врачом? Онкоцентр нашего университета – один из лучших в стране. Я уверена, что смогу записать тебя на консультацию.

– Нет-нет, мне и здесь хорошо. Анита позаботится обо мне.

Конечно позаботится. Я ничего не сказала.

– Я просто хотел, чтобы ты знала. Пенелопа?

– Да?

– Мне очень жаль твою подругу.

Я громко сглотнула.

– Спасибо, папа. Прошу тебя, держи меня в курсе по поводу своего здоровья, хорошо?