Я в порядке, и ты тоже

– Ну а я была удивлена, что ты сомневалась во мне, – сказала я, надеясь, что говорю бесстрастно. – Тем более сразу после благотворительного взноса Вайнгартен.

– Ты не стеснялась в выражениях.

– Я лишь пыталась подчеркнуть свой вклад в работу медицинской школы. Я подумала, что не в моих интересах преуменьшать свою роль и свой вклад.

Она вскинула брови.

– Пенелопа, я хочу спросить тебя напрямик.

Я затаила дыхание, ожидая, что она спросит, хочу ли я сохранить свою работу.

– Ты здесь счастлива?

– Счаст…лива? – заикаясь, проговорила я. – Почему ты спрашиваешь?

– У меня впечатление, что ты недовольна тем, как в последнее время идут дела.

Я должна была отвечать не как человек, умоляющий, чтобы его не уволили с работы. Я не знала, как это сделать, поэтому решила последовать совету Вайнгартен.

– Как тебе известно, Иоланда, я пережила очень сильный стресс. Прошу прощения, если это случайно дало о себе знать, но я делаю все возможное, чтобы держать себя в рамках, и мне кажется, что мне это очень хорошо удается.

Иоланда поджала губы.

– Ты избегаешь личного общения, что вызывает некоторые сомнения в твоей готовности быть командным игроком.

– Я не часто могу позволить себе выпить по коктейлю с коллегами. – При этом под словом «часто» я подразумевала «всегда». – Тем не менее я пашу по пятьдесят часов каждую неделю, и это не считая той работы, которую я беру домой. Я бы сказала, что я очень хороший командный игрок. Например, я закончила три благотворительных проекта Эдриана, пока он болел.

– Ты редко ездишь в командировки.

– Ты редко просишь меня об этом. Я точно так же готова к командировкам, как любой другой из нашей команды. – Отчасти это было той правдой, которая в некоторых кругах считается ложью. Но поскольку Санджей работал дома – во всяком случае, на данный момент, – я могла бы разъезжать чаще, чем многие из работающих матерей. Нельзя сказать, чтобы их не брали на работу в наш офис.

Иоланда ничего не сказала, поэтому я решила продолжить.

– Только за последний финансовый год я принесла прибыли на двести тринадцать тысяч больше, чем любой другой в отделе развития.

Иоланда взглянула на меня так, словно пыталась понять, что она думает обо мне. На этот раз я заставила себя помолчать, вместо того чтобы заполнить паузу. К сожалению, это также означало, что, пока я сидела, в моей голове стремительно пронеслась череда тревожных мыслей о том, как быстро я смогу найти другую работу и как я буду выплачивать медицинскую страховку за четырех человек.

Когда Иоланда наконец снова заговорила, она казалась скорее усталой, чем огорченной.

– Есть ли что-то, что могло бы стимулировать твою преданность команде отдела развития?

У меня все перевернулось внутри при мысли о том, как мое семейство катит свои чемоданы в подвал дома родителей Санджея. Что меня стимулировало, так это желание, чтобы моя семья осталась дома. Но если Иоланда спрашивает, значит, она – пока – не собирается увольнять меня.

– Ты сказала, что я не предана? Или что я неэффективна? Потому что если это так, то я вполне готова поработать над этим.

– Не совсем так. Я пытаюсь разобраться в твоих профессиональных качествах. Грядут перемены, хотя я пока не вправе говорить о них. На данный момент я пытаюсь определить, как передвинуть фигуры и продумать дальнейшие шаги.

У Иоланды был угловой кабинет, в нем была куча окон. Она была профессионалом, и я не завидовала ей из-за этих окон. Но когда я посмотрела на поросший деревьями парк за нашим зданием, мне сразу показалось, что все это – стремиться к цели и стараться достичь ее – было совершенно бессмысленно. Поскольку смерть Дженни больно напомнила мне о том, что все мы умрем и не заберем деньги с собой в могилу. Возможно, поэтому, снова посмотрев на свою начальницу, я почувствовала себя удивительно спокойной. На данный момент было достаточно.

– Спасибо, – сказала я ей. – Я поработаю над личным общением и подумаю о своих профессиональных качествах. Пожалуйста, сообщи, если тебе от меня что-то понадобится.

* * *

– Как прошло собеседование? – Я только что вошла в дом, вернувшись с работы, и увидела Санджея на кухне, еще одетого в свежую рубашку с галстуком. Казалось, ему стало легче от того, что я, прежде всего, не спросила его о Кристине. Что же, довольно скоро он поймет, что я вообще не собираюсь пилить его из-за нее. На самом деле я была вполне уверена, что больше никогда не произнесу вслух ее имени. Одно признание может повлечь за собой второе, потом третье, и вскоре один из нас станет паковать чемодан, и в следующий раз мы будем разговаривать в присутствии пары адвокатов.

– Замечательно, – ухмыльнулся он. – Брайану, парню, который будет моим начальником, мои статьи показались потрясающими, а в отделе я встретил еще пару крутых парней. – «Крутой» – это была самая высокая похвала в устах Санджея. – Брайан уже прислал мне письмо с просьбой через неделю прийти на следующее собеседование.

Несмотря на утренний разговор о Той, чьего имени я не назову, я не могла не порадоваться за него.

– Я ужасно рада за тебя, – сказала я.

– Правда? Ты так сомневалась.