Я в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/55).

Лакан: — Ключевое слово кибернетики — это слово message, сообщение. Язык для этого и предназначен. И тем не менее язык — это не код, он носит характер принципиально двусмысленный, его семантемы всегда имеют по несколько значений, порою чрезвычайно между собою несходных. Что же касается фразы, то смысл ее уникален. Я хочу сказать, что лексикализации он не поддается — словарь для слов, их употреблений и фразеологических оборотов составить можно, но словаря фраз не бывает. Некоторые из присущих семантическому элементу двусмысленностей разрешаются в контексте использования фразы и ее произнесения. Теория коммуникации, ставя себе задачу формализовать эту тему и выделить определенные единицы, опирается скорее на коды, которые, в отличие от языка, двусмысленности избегают — невозможно спутать один знак кода с другим, разве что по ошибке. Мы, таким образом, имеем дело с языком — категорией, чья функция по отношению к сообщению далеко не проста. Но эти предварительные замечания оставляют покуда вопрос о сообщении в тени. Скажите мне прямо сейчас, экспромтом, не задумываясь — как по-вашему, что такое сообщение?

Маршан: — Передача информации.

Лакан: — Что такое информация?

Маршан: — Некое указание.

Г-жа Одри: — Что-то, исходящее от какого-то лица и адресованное кому-то другому.

Маршан: — Это общение, а не сообщение.

Г-жа Одри: — Мне кажется, в этом суть сообщения и есть — это переданное извещение.

Маршан: — Сообщение и общение — это не одно и то же. Г-жа Одри: — Сообщение в прямом смысле слова — это нечто, кому-то переданное, с целью дать ему о чем-то знать.

Маршан: — Сообщение однонаправлено. Общение не однонаправлено, в нем есть прямой и обратный ход.

Г-жа Одри: — Я сказала, что сообщение делается кем-то одним кому-то другому.

Маршан: — Сообщение посылается кем-то кому-то другому. Общение — это то, что устанавливается, когда обмен сообщениями произошел.

Д-р Граноф: — Сообщение — это программа, которую запускают в некую универсальную машину, которая по истечении некоторого времени выдает на выходе то, что смогла с ней сделать.

Лакан: — Неплохо сказано.

Лефорт: — Но это расширение символического мира. Маршан: — Нет, это сужение символического мира. На базе языка речь будет делать выбор.

Лакан: — Госпожа Колетт Одри говорит о том, что там, где есть сообщение, необходимы субъекты.

Г-жа Одри: — Сообщение, оно не просто идет в одном направлении. Оно может быть передано через вестника, который не имеет к нему отношения. Вестник может понятия не иметь о том, что в сообщении говорится.

Маршан: — Оно может передаваться и от машины к машине. Г-жа Одри: — Но что имеется в любом случае, так это пункт отправления и пункт назначения.

Лакан: — Порою вестник смешивает себя с известием, с сообщением. Если у него на черепе под отросшими волосами что-то записать, он не сможет прочесть это даже с помощью зеркала — чтобы прочесть послание, надо выбрить ему тонзуру. Нельзя ли сказать, что перед нами в этом случае образец своего рода сообщения-в-себе? Не является ли вестник, чья весть записана под волосами на его черепе, вестью сам по себе? Маршан: — Полагаю, что да.

Г-жа Одри: — Это явно послание.

Маннони: — Нет нужды, чтобы оно было получено.

Маршан: — Сообщения, как правило, отправляют и получают. Но между тем и другим оно существует как сообщение.

Г-жа Одри: — Бутылка, брошенная в море, — это сообщение. Оно адресовано, по назначению оно может и не придти, но оно адресовано.

Маршан: — Это значение в движении.