Я вам не ведьма!

Я понятия не имела, что ей предложить, и уж точно не собиралась спрашивать у нее самой. Так что да – я потратила целый выходной на то, чтобы перерыть библиотечный архив в поисках заметок о Талавинне вообще и о Маркарет в частности. Не так уж и сложно, если подумать: я примерно знала ее возраст, а значит, как минимум должна была найти ее имя в списке дебютанток прошлого или позапрошлого года. Бал дебютанток в любом городе проходил на первой неделе весны, когда еще достаточно холодно, чтобы девушки не изгваздали случайно платья в грязи, но уже припекает солнышко, и вот-вот расцветут цветочки… ну и прочий символизм. Мне это было на руку, потому что здорово уменьшало кипу газет, которые мне нужно было просмотреть… Казалось бы, плевое дело, и я хотя бы узнала, откуда Маркарет родом…

Но я ее не нашла.

Нет, Талавинне-то там было достаточно. И в «Столичном Вестнике» была парочка, и в «Гласе Алькотты», и в «Вестях Тамана», в «Оке Анаксимены» обнаружилась целая гроздь, да и вообще, если бы я ела по булочке каждый раз, когда с разочарованием обнаруживала, что и эта Талавинне никак не Маркарет, к вечеру я бы и сама превратилась в огромную булку.

Вариантов было несколько: либо Маркарет проторчала на первом году обучения несколько лет, либо наврала всем про свой род, либо, как и всякая разумная юная ведьма, взяла псевдоним. Впрочем, вряд ли человек, с такой гордостью несущий свое имя, стал бы брать псевдоним. Маркарет всегда старалась показать, что она настолько сильна, что ей нечего бояться. Узнай кто-то, что она скрывает настоящее имя – и это был бы такой удар по ее имиджу, который испортил бы ей жизнь в академии на долгие годы.

Хотя она была из ведьминской семьи и всячески это подчеркивала; я слышала, в таких семьях принято давать два имени: одно настоящее, другое запасное. В отличие от псевдонима, который лепился наспех, как у меня, такое имя звучало солидно, и могло без риска использоваться на протяжении всей жизни.

Так что я все-таки искала в газетах Маркарет или хотя бы нечто похожее.

И еще вариант: ее семья обнищала настолько, что даже не могла позволить дочери дебют.

Вообще-то последнее сначала показалось мне крайне маловероятным. Как раз обнищавшие аристократы из кожи вывернутся, чтобы пристроить дочку и таким образом поправить свое положение. Они скорее последнюю серебряную ложку продадут, чем сэкономят на белом платье дебютантки, потому что дебют – это пропуск на последующие балы, которые, в свою очередь, являются очень важной ступенькой к выгодному замужеству.

Ничто так не поправит положение обнищавшего аристократа, как вовремя и удачно выданная замуж дочь.

И уже отметя этот вариант, я вдруг подумала, что в чем-то мы с Маркой можем быть похожи.

Так же, как меня тетенька, как я теперь понимала, до последнего надеялась пристроить в академию, каждый раз переводя разговор на другие темы, стоило папеньке задуматься об укреплении связи с каким-нибудь из его многочисленных партнеров с не менее многочисленными сыновьями, так же и Марку могли изначально готовить к роли ведьмы.

В конце концов, от монастыря академия отличается только тем, что по ее окончании у Марки будет возможность самой зарабатывать.

Мы с Маркой невзлюбили друг друга с первого взгляда. Бедные и родовитые не любят богатых; я же рядом с кем-то действительно древнего рода всегда очень остро ощущаю, насколько нелепо сидит на мне купленный папенькой титул.

Я его настолько стыжусь, что никогда не упоминаю всуе: король его придумал, только чтобы пополнить казну за счет уязвленного купеческого самолюбия, и обладание им хоть и говорит о том, что у твоей семьи очень много денег, но при этом еще и бесстыдно свидетельствует о том, что у нас очень мало… даже не знаю… гордости?

Мы с Маркой примерно равны по силе – не магической, а характеров: Марка привыкла, что ей подчиняются, я же подчиняться не привыкла. Меня вполне устраивала та изоляция, которую она мне устроила, ее же бесило, что она не может до меня добраться. Если бы в нашем противостоянии кто-нибудь вел счет, то это была бы глухая ничья.

Проще говоря, мы топтались на месте, и это мне начинало надоедать.

Показать Марке, что меня волнуют слухи, казалось мне огромной глупостью. Я была почти уверена, что она с ликованием вцепится в это мое слабое место.

Но в этом риске я вдруг увидела проблеск возможности: если мы с Маркарет и правда похожи, если наши семьи без особых сожалений бросили нас прямо в пасть академии, ожидая, что выплюнет это чудище кого-то получше нас-старых, то нельзя бы это повернуть к обоюдной выгоде? У нас обеих есть слабые места, но мы старательно корчим друг перед другом дев с железной кожей.

Ну и, если не получится, я всегда успею перейти в наступление. Отсутствие дебюта – отличный компромат, если речь идет о родовитой девушке. Я на всякий случай перепроверила на два года больше, чем было действительно нужно; ничего.

Конечно в том, чтобы поливать друг друга гадостями, можно найти некое извращенное удовольствие, но… На самом деле я от этого устала.

И надеялась, что устала не только я.